— Он за рулём, — шикнул на приятеля Санни, — ты хоть бы головой думал.
— Слушай, может, в полицию позвоним? — предложил Санни Максу, — если, конечно, у тебя нет каких-то других идей, куда он мог ещё отправиться...
— Я не знаю, — тихо отвечал Макс, — он никогда раньше не отключал телефон. И мы не ссорились...
— Может... С его отцом что-то случилось? — строил догадки Санни, — он к нему поехал, срочно, не смог предупредить тебя, а потом у него разрядился телефон, и он забыл твой номер, чтобы позвонить тебе с другого телефона? Ну, теоретически может же быть такое?
— У него есть отец? — удивлённо спросил Макс.
— Как ни странно, да, — слегка улыбнувшись, ответил Санни, — тааак, дай подумать. Он живёт в пригороде, это я точно знаю, работает он вроде в тамошнем театре или в музыкальной школе... Это я не уверен. Живёт он один, мамка у Андрея давно умерла... что ещё? Он вроде скрипач, а может – флейтист, это я забыл. Но мы можем найти его телефон, если позвоним в театр... или в школу.
Максиму до боли в сердце стало больно и стыдно. Даже Санни знал так много подробностей из жизни Андрея, которых он, Максим, не мог знать. И даже не удосужился выяснить за всё время их совместной жизни. Максим хотел побить самого себя кулаками от злости и отчаяния.
Тем временем, Санни, нервно дергая ногой, уже рылся в телефоне, выискивая координаты театра, в котором по его предположениям мог работать отец Андрея. А ещё через минуту он уже звонил туда, своим звонким голосом кому-то рассказывая выдуманную двадцать секунд назад историю, на тему, зачем ему понадобился номер отца Андрея.
— Видите ли, сударыня, мы из благотворительной организации «Рассвет Апокалипсиса», и мы договаривались с Леонидом насчёт его участия в нашем благотворительном концерте для пациентов лепрозория на Новый год! — воодушевлённо плёл историю Санни, — но, увы и ах, по досадной случайности мы утеряли номер Леонида, кстати, не подскажете ли его отчество? Его мы тоже утеряли, по коварной игре случая... Иванович? Вот спасибо вам, милая сударыня... А можно ещё вопросик?...
— «Рассвет Апокалипсиса», — кто-то из скульпторов передразнил Санни, — кем мы только уже не были...
— Хорошо хоть не художественная студия «Ухо Ван Гога» — вторил ему кто-то.
— Ага... Или детский театр «Сказки от Кафки»... — вставился третий.
— Бери выше. Поэтический кружок «Верёвка Есенина»... — продолжил кто-то.
— Ага, зубоскальте-зубоскальте, умники, — ехидно отозвался Санни, который только что закончил звонок, — бабуля ломалась и не хотела давать номер, но её сочувствие к пациентам лепрозория оказалось сильнее.
Санни быстро начеркал номер на сигаретной пачке.
— Концерт в лепрозории? — грустно смеясь, продолжил один из скульпторов, — это реально было первое, что пришло в твою больную голову?
— Ну, а что бы предпочёл? Детский крематорий «Уголёк»? Да они же почти никогда не слушают, что им говорят! Так тихо, все захлопнулись! Я звоню...
Максим, беспомощно наблюдая происходящее, не имел сил даже улыбнуться. Он обреченно смотрел на Санни, изредка посматривая на скульпторов, которые оставили работу, и пили пиво.
Одна из девушек принесла тарелку с бутербродами и поставила её перед Максом.
— Поешьте, — доброжелательно сказала она, — я вам сейчас ещё чаю сделаю.
Максим послушно отдал ей кружку и только сейчас ощутил сильное чувство голода, вспомнив, что последний раз он ел только вчера вечером. Обстановка в мастерской была очень спокойной, ему стало немного легче, но гнетущее чувство беспокойства не покидало его. И, хотя, первый приступ истерики был позади, он всё же не мог успокоиться до конца.
Тем временем энергичный Санни уже говорил по телефону с отцом Андрея, даже не дав Максиму возможности позвонить самостоятельно.
— Алло, Леонид Иванович! Здравствуйте! Это вас беспокоит друг Андрея, меня зовут Александр, мы вместе учились в консерватории. Да, да... Славные были времена... Сегодня по оказии я оказался в вашем городе и, вот несчастье, оставил номер Андрея в моем старом телефоне! — сочинял новую историю изобретательный Санни, — поэтому я и звоню вам! Не могли бы вы передать Андрюше трубочку, мне бы так хотелось его услышать! Что? Не звонил с рождества? А где он сейчас? Правда? Ох, какая досада! Нет-нет, переночевать мне не нужно, я здесь остановился у другого давнего друга, большое вам спасибо! Что ж, извините, дорогой Леонид Иванович! Всего доброго, до свидания, до свидания!
Максим сжал челюсти до потемнения в глазах. Ещё мгновение и с ним случилась бы истерика, он держался из последних сил. Санни видел его состояние и именно поэтому не позволил ему звонить. Взвинченный Максим по-любому бы все испортил, да ещё и перепугал бы отца Андрея этой информацией.
— Ну вот такие дела, чувак, — обратился к нему Санни мягко, — я хз, что ещё сделать... Можем ещё его консерваторских приятелей прозвонить...
В мастерской воцарилась гробовая тишина. Все восемь человек были погружены в раздумья.
— Может он забухал с кем-то и потерял телефон, — предположил кто-то из скульпторов.
— Да не мог он! — шикнул на него Санни, — реально не мог. Он бы утром приполз, даже если бы это было так.
— Андрей – это тот пианист из галереи, правильно? — спросила девушка, которая угощала Макса бутербродами.
— Да, — хором ответили все.
— Да он вроде не похож на того, кто мог бы забухать и не явиться домой, — задумчиво продолжала она, — очень приличный парень на вид.
— Все мы тут приличные, — отозвался бородатый скульптор.
— Ой, да не нагнетайте! — прикрикнул на них Санни.
Все снова замолчали и призадумались. Прошло несколько минут. Тишину нарушало лишь нервное монотонное щелканье ногтями Санни по кружке.
Один из скульпторов посмотрел на Максима и неожиданно спросил:
— А у него были какие-то враги?
Максим и Санни, внезапно посмотрев друг на друга, поняли друг друга без слов. От нахлынувших эмоций Макса начало трясти, а Санни нервно прикусил губы. Макс заерзал на стуле. Он судорожно подумал про Аркадия, и в мельчайших подробностях вспомнил об опасениях Андрея, который тот безуспешно пытался донести до Макса.
Между Максимом и Санни ударила молния озарения.
— Ты думаешь о том же, что и я!? — воскликнул Санни.
Взгляды их снова встретились, и через секунду предусмотрительный Санни уже удерживал Максима за плечи в кресле.
— Он убил Андрея, он его изнасиловал
