Родж тяжело вздохнул и уж было хотел просветить свое встревоженное сокровище, что брать деньги у девушки, именно брать, а не отнимать, в его среде не принято. Если, конечно, ты не сутенер, но вместо этого обнял избранницу за плечи:

— Что бы со мной ни случилось, но ты не должна остаться с голой… короче, у тебя должен быть запас денег для выживания. Понимаешь? Про драгоценности забудь. Это твой неприкосновенный запас, понятно?

— Нет! — испуганные зеленые глазища девушки наполнились бесстрашием и отчаянием разъяренного птенца. — Я не боюсь остаться без денег. Я найду работу! Я выживу… я не хочу остаться без тебя!! Без тебя ничто не имеет смысла!!! — и в потрепанную рубашку душегуба вцепилась тонюсенькими пальчиками до хруста. — Без тебя… все бессмысленно, — ее голос дрогнул.

— Я сегодня переутомился на стройке. Поэтому хватит панику разводить и сырость. — Родж погладил свое сокровище по щеке, убирая непокорную золотую прядку.

— У тебя рука ледяная, — тихо прошептала Лили, почти плача.

— А это… ну съем что-нибудь горячее, она и потеплеет, — отшутился разбойник, — ты там что-то про планы на вечер говорила. Мне кажется, твои планы будут лучшим лекарством.

— Небось, думаешь о чем-то пошлом, да? — девушка очень быстро стерла слезки ладонями и попробовала обнять своего бандита, но, естественно, руки на мощном торсе не смыкались.

— Я ни о чем не думаю, я… как его… предвкушаю! Но даже, если ты собралась в города играть, все равно буду самым счастливым человеком на свете. Я уже самый счастливый.

♥♥♥♠♠♠♠

Города в коварные планы Лили не входили от слова совсем. Зато там значился сытный ужин из покупной снеди, приправленный ароматной чашкой чая со смородиновыми листочками, который Родж обожал. И повязка на глаза из красной атласной ленты, что была вручена изумленному разбойнику сразу после угощения.

— Так, это будут жмурки? — с интересом протянул Родж, взглянув на хитрую и довольную мордашку птенца. Он поставил на стол пустую чашку, привычно вытер губы кулаком и шустро завязал глаза, готовясь к любой увлекательной шалости.

Как ни странно, питательный ужин стер почти все признаки недомогания, а едва его руку, окруженную кромешной тьмой, обняли самые нежные пальцы на свете, так он и оставшиеся признаки позабыл.

— Скоро узнаешь. — Хихикающая проказница вела душегуба по комнате, как заправский поводырь, а он радовался, словно ребенок, внезапной авантюре. Оказывается, жмурки забавное мероприятие, если это, конечно, они. Все, что он слышал о данной игре, — там завязывают глаза, но ни разу не опробовал ее. У Роджа вообще в детстве не было никаких забав, кроме одной: “выжить”.

А сейчас он с упоением шагал следом за своей озорной избранницей по старым скрипучим половицам, всецело доверившись ей.

Лили довела разбойника до его спальни и усадила на расстеленную кровать, распаляя сильнее костер любопытства:

— Только не подглядывай, ладно?

— Неа, не буду, — Родж довольно улыбался до самых ушей.

И наступила бесконечная минута тишины, прерываемая шорохом и тихими смешными ругательствами, в течение которой Родж чуть не захлебнулся предвкушением.

— Ты уверена, что в жмурки так играют? — спросил он с нескрываемой иронией в голосе.

— А ты сомневаешься? — Наконец девушка подошла почти вплотную и осторожно взяла душегуба за руку, затем прижала его ладонь к своей груди… Обнаженной.

Родж затих и даже не дышал, чувствуя небольшой холмик, к которому мечтал прикоснуться весь последний месяц.

— Мы же собирались ждать свадьбы, — серьезным голосом напомнил разбойник, стянув ленту, отбросил на одеяло. — Я хочу, чтобы все было правильно, Лили.

— Это правильно, — выдохнула она, — считай, что сегодня и будет наша свадьба.

Родж поднял на нее глаза, намереваясь возразить, но дар речи покинул его, когда он увидел птенца без одежды.

Лили обнимали сумерки, подчеркивая ее худобу и изящество. У нее была безупречная осанка, тонкие, словно прутики, руки, угловатая фигура. А в сочетании с фарфоровой кожей создавалось впечатление, будто девушка невероятно хрупка и беззащитна, особенно, когда ее красные губы слегка приоткрыты, а щечки ярко пылают от стыда и возбуждения. Да, она недостаточно сочная для Роджа, любившего женщин в теле. Раньше… сейчас же Лили казалась ему богиней с неровными золотыми прядями, ради которой он готов хоть битое стекло есть.

Душегуб должен был остановиться, отвернуться хотя бы, но не мог этого сделать, когда видел, осязал свое нагое чудо. Ощущал его легкую дрожь и буквально слышал, как бешено колотится небольшое сердечко. Колотится специально для него.

Лили смотрела на разбойника бесстрашно, с толикой любопытства в бесконечно изумрудных глазах, правда, она была немного растеряна. Что ощущалось по скованности, ей абсолютно несвойственной.

На Роджа впервые смотрели без страха и отвращения, без лжи, и это было самое прекрасное таинство в его жизни, поэтому он не мог уйти, даже зажмуриться не мог, потерявшись окончательно.

Лили робко положила ладони на плечи своего душегуба, сама без принуждения и силы, потом наклонилась к нему и так же неуверенно поцеловала жесткие губы.

Больше всего Родж боялся, что банально не справится со своей звериной натурой, что животная похоть его захлестнет и он из-за собственной глупости и слабости испортит важнейший вечер в жизни. Но пока, как ни странно, инстинкты почему-то не давали о себе знать. Чему он только обрадовался и решил действовать предельно осторожно, будто он интеллигентный девственник.

— Ты точно этого хочешь? — тихо произнес Родж, подняв завороженный взгляд на проказницу.

— Ну… я привела тебя в комнату, сама разделась и даже не знаю, какие тут могут быть еще варианты… — выдохнула она, а затем принялась расстегивать пуговицы на рубашке разбойника, ловко орудуя пальчиками. — Я хочу… но лишь с тобой. Потому что ты особенный! И самый лучший…

— Будет больно, — с искренним сожалением произнес он, поймав ее ладошки лапами и прижав их к своей груди настолько нежно, насколько мог.

— Я знаю. Может я и домашняя девочка, но не совсем глупая. Нам рассказывают, откуда берутся дети и что происходит в первую брачную ночь! К тому же в книжках пишут… что должно быть и очень приятно тоже. Так что придется тебе постараться. — Проказница хитренько улыбнулась.

Вызов был принят с молчаливой радостью. Родж подхватил своего птенца и уже через пару мгновений мягко уронил его на покрывало. Затем навис над хрупким тельцем, как делал раньше тысячу раз. Только сейчас душегуб не торопился, не заламывал руки, и не вцеплялся в горло стальной хваткой, не угрожал и не наматывал волосы на кулак, как поступал в прошлом. Разбойник вдыхал аромат цветочного мыла, еще доносившийся