— Док, я же полукровка и здоровье у меня буйволиное… было. Может, мне просто надо отлежаться и все пройдет? Микстурки там попить какие? — с тлеющей надеждой спросил душегуб.

— Заболеваниям подвержены все, просто в вашем случае почти любая болезнь будет протекать в более легкой форме, — Верзек по очереди окунул в жидкость еще несколько рун и, наконец, когда была опущена желтая — содержимое колбы помутнело и превратилось в вязкую черную жижу.

Целитель помрачнел, достал кроху, протер платком, встряхнул и закинул обратно, словно надеялся получить иной результат. Но в стеклянке по-прежнему плескалась мутная гадость, которую будто нацедили из самых отвратительных болот.

— Мне придется еще раз забрать у вас немного крови, потому что я сомневаюсь в полученных результатах, — отчеканил он, не оглядываясь на пациента.

— Да не… не надо, — Родж грустно улыбнулся и отвернулся к стенке,— я и так знаю, — все хуево и будет только хуевее.

— Скажите, пожалуйста, ваши руки становятся ледяными. Чувствуете ли вы жжение внутри себя? Начались ли проблемы в интимной сфере?

— Все это есть, — совсем тихо ответил разбойник, сглотнув огромный ком в горле, возникший сам собой.

— У вас были недавно связи с женщинами легкого поведения, особенно из других государств?

Вопрос поставил душегуба в тупик на целую минуту, пока он вспоминал дешевых шлюх из таверны, о которых терся еще до Лили.

— Ну… были. Так вроде все наши они, местные. Да и больных среди них я не видел. Я не настолько тупорылый, чтобы с больной ложить…

— У вашей болезни инкубационный период до трех месяцев. Вы бы ничего не заметили до второй стадии заболевания.

— И… что за херня у меня, док? — Родж повернулся к Верзеку и устало посмотрел на него.

— Странно, но симптомы и результат проверки говорят нам о довольно необычном заболевании, которое вообще не свойственно нашей широте. Это Вердейская Арбесомия. Болезнь редкая, и она передается половым путем, но не всегда, в этом-то и проблема. Мы пока не знаем, почему столь жуткое заболевание убивает выборочно, а не косит всех работников борделей без разбора. У нее длинный инкубационный период, в течение которого никакие признаки недомогания пациента не беспокоят, за исключением небольших приступов внезапной слабости.

— А поцелуи? Поцелуи тоже опасны? Лили… — встрепенулся разбойник, и его глаза заполнились ужасом.

— Поцелуи не опасны, но я на всякий случай проверю еще и вашу помощницу, перед уходом, не беспокойтесь. А вот ваша участь предрешена, к сожалению.

— Сколько мне осталось?

— Обнадежить или сказать, как есть?

— Я похож на парня, которого надо обнадеживать? Док, как есть давай.

— От одной недели до месяца. Более точный прогноз я сделать не могу, потому что нужно учитывать особенности вашего организма. Обычные люди сгорают от нее довольно быстро, — сухо и холодно отчеканил Верзек, собирая руны и камни в небольшой мешочек.

— Нет! Нет, это неправда! — зеленоглазый птенец резко распахнул дверь, влетел в комнату, будто разъяренный ястреб, и сразу же бросился к лекарю, словно надеялся вырвать из него иной вердикт. — Это не может быть правдой!!!

— Я знаю, это тяжело принять, но лучше вам смириться с неизбежным, — так же равнодушно отвечал Верзек, никак не реагируя на истерику.

— Но… но ведь есть какие-то варианты? Мы живем в Орене, здесь лечат вообще все, что угодно! Я знаю! Мой дядя упал с лошади и сломал себе спину, так его вылечили же! И тетушка молодость покупала. Второй раз уже!!! — не унималась девушка, цепляясь за рабочую мантию до хруста пальцев. По ее покрасневшему личику градом катились горькие слезы, а в изумрудном взгляде кипела ярость, смешанная с отчаянием.

— Полагаю, ваш дядя довольно состоятельный человек, ведь подобное лечение стоит не меньше тысячи золотых. В вашем случае нужно на четверть меньше, — голос целителя даже не дрожал, а сам он не отводил равнодушных глаз мясника от убитой горем Лили. Уже после монолога он аккуратно взял птенца за плечи и столь же аккуратно отстранил его от себя. А затем как ни в чем не бывало повернулся к прикроватному столику и продолжил собирать свои вещи. — Я не хочу вас обнадеживать, Потому что таких денег у вас нет и не будет. Но главное, у вас нет времени на их поиски. Мне действительно очень жаль.

— Вот, вот держите, этого должно хватить на что-нибудь!!! — пролепетала Лили, протягивая доктору три золотых кольца в дрожащей руке.

— Простите, я не скупщик драгоценностей. Но если бы я им был, то оценил ваши сокровища в сотню золотых. Я напишу список простых эликсиров, которые вы сможете купить на свои сбережения. Они немного облегчат участь больного. На более дорогие лекарства тратиться смысла нет, особенно… сейчас, — безучастно ответил Верзек, взял упакованный саквояж и поправил одежду.

Померкшая Лили, утерев слезы ладонью, быстро спрятала драгоценности за пазуху и пробормотала:

— Пойдемте, я провожу вас.

Родж пропустил всю эмоциональную сцену и даже пропустил тихий скрип закрывающейся двери. Он все это время смотрел в потолок, переваривая полученную информацию. Ее оказалось так много, что ему жизненно необходимо было отстраниться от происходящего. В иной ситуации он бы, конечно, одернул Лили, засыпал бы доктора вопросами и, в конце концов, попробовал бы сползти с кровати. А в данный момент просто безэмоционально созерцал потрескавшуюся краску, словно надеялся разглядеть там ответ.

Разбойники не умирают от болезней, во всяком случае, ни одного из знакомых Роджа не настигла подобная участь. У лихих людей не только жизнь лихая, но и смертушка тоже. Кого ждет виселица, кого случайный болт, а кого и нож лучшего друга в спину. А Роджа поджидала серая бездна с поэтичным названием — Вердейская Арбесомия, и это было невероятно странно. Странно до ледяных пальцев и затрудненного дыхания. Как тут не поверить в злой рок, когда в твоей судьбе появляется экзотическая болячка буквально из ниоткуда? И именно в тот момент, когда ты почувствовал себя человеком, а не мразью с окровавленными руками… Когда только-только начал жить.

Родж не из тех, кто боится смерти. Все же раз ты грабишь повозки и режешь охранников, то нужно быть готовым и к мечу в собственной глотке. Но одно дело меч, меч это относительно быстро, а другое — какая-то мерзость, медленно разъедающая твой организм неумолимо и точно. Это было страшно… страшно представлять свой следующий день, когда не найдется сил даже встать с кровати, или же —