— Нууу, — протянула девушка, — у тебя вообще нет против меня шансов! Трепещи! — и она играючи ударила душегуба кулачком по предплечью. — Все, ты проиграл.

Родж чуть не согнулся от хохота, но быстро совладал с собой, а потом просто обнял своего зеленоглазого птенца, крепко-крепко.

Лили дернулась сначала вправо, затем влево, пытаясь вырваться, а через мгновение замерла и обиженно нахохлилась.

— Задушишь же! — пискнул птенец.

— Для начала освободись, потом командуй, — Родж злорадно улыбнулся, упиваясь трепыханиями девушки, которые будили в нем забытые и такие яркие чувства, когда он ловил безликих жертв, сдирал с них платья и тонкие рубашки, бросал их на клочья одежды и…

Разбойник быстро отогнал подобные мысли, какими бы заманчивыми они ни казались, ведь эти сладкие на вид воспоминания на вкус горьки и отвратительны.

Птенец и так и эдак задергался и даже пару раз попробовал пнуть коренастого душегуба, но, конечно же, это не помогло.

— В книжках часто пишут разную чушь. О героинях, которые истребляют банды одним мечом, о добрых разбойниках, которые грабят только очень плохих и очень богатых, но жизнь она другая, понимаешь? Она херовая, жестокая, мерзкая. Героини… не побеждают, ну против природы же не попрешь. Мышц мало, силенок тем более, да и мозгов женщинам дано меньше, чего греха таить. — Родж говорил спокойным нравоучительным тоном, не выпуская застывшую девушку из рук. — Я знаю, это обидно, но ничего не попишешь. Поэтому просто слушайся меня, хорошо? Я буду тебя защищать. Тебя и наших детей.

Лили слушала молча, буравя разбойника взглядом, зеленым, как осколки ядовитых изумрудов. А когда он потянулся за поцелуем, завершив монолог, резко отвернулась, подставив под его жесткие губы свою щеку.

— На меня обижаться не нужно. Все претензии к богам, если уж на то пошло, цыпленок, — по-доброму улыбнулся Родж.

— Мне обидно, что ты все еще разбойник, хотя и хочешь казаться кем-то другим, — совершенно спокойно и холодно, без привычных счастливых звонких ноток в голосе ответила девушка.

— Ты знаешь, что это не т… так, — встрепенулся душегуб, чувствуя, как тяжелеют его ноги, а затем и остальное тело.

Мир за несколько секунд расплылся перед глазами, превратившись в мутную палитру, рухнувшую потом в темноту, сквозь которую пробивались затихавшие вопли Лили:

— Родж, Родж, что с тобой? Родж!!!

====== 4. Первая ночь ======

Мира не было, ничего не было, кроме серого вязкого марева, поглотившего абсолютно все, включая пение птиц за окном, крики уличных торговцев и осколки ядовитых изумрудов, без коих в жизни Роджа уже не было смысла. Иногда в сером однородном болоте вспыхивали воспоминания, но они были мутными, неясными и через пару мгновений вновь тонули в серой пустоте. В Бездне. Безмолвной и абсолютной бездне, ощутив которую, хотелось спрятаться, зажмуриться, отпрянуть от нее. Потому что эта бездна — смерть.

Родж пришел в себя так же внезапно, как и отрубился. Мир неожиданно зажегся перед глазами, радуя своими расплывчатыми контурами и матерщиной с рыночной площади, а затем вновь стал обычным, будто ничего и не произошло. Но разбойник знал, предчувствовал, понимал, что бескрайняя и абсолютная смерть уже ждет его.

Родж разлепил глаза, потер их кулаком и огляделся. Лежал он на полу рядом с обшарпанным столом и упавшей булочкой в виде сердечка, которую уже успели облюбовать пронырливые муравьи. Причем лежал он под шерстяным потрепанным пледом, что его немного удивило.

— Ты меня так напугал!!! — на шею душегубу, едва он приподнялся, молниеносно бросился встревоженный зеленоглазый птенец. — Никогда так больше не делай!!!

И Роджа в этот трогательный момент осенила простая и недосягаемая раньше мысль: все его слова и рассуждения на самом деле ерунда, они лишь отражение скотской жизни, в которой не мерцало и проблеска света. Все прошлое, которое вспоминать-то тошно, не стоит одного испуганного взгляда его солнца. Его Лили. Этому маленькому человечку он нужен целиком и такой, какой есть, со своими несмываемыми грехами и мощной тушей, покрытой шрамами. Конечно, Родж еще нужен Брэди Борову, как лучший друг, или брат, или собутыльник, но… именно Лили он нужен весь до последнего волоска. А в том, что бывшие подельники снимут с него сапоги и продадут при первой же удачной возможности, душегуб почему-то не сомневался. Наверно, потому, что большую часть жизни он наблюдал, как бандиты рвали зубами своих же братишек за самые сочные куски добычи. У волчьей жизни безжалостные законы и, пожалуй, у настоящей стаи они человечнее, чем у потерявших сострадание мразей.

Может, у Лили не нашлось сил перетащить Роджа на кровать, только в ней была неведомая сила поверить в крохотную крупицу света, что затерялась в нем и выжила. Он сам не понимал, как ей удается видеть в жестоком душегубе, мерзавце с окровавленными руками, нечто хорошее. Но ее поддержка и непоколебимая вера подтолкнули и самого разбойника поверить в частичку добра, пульсирующую в его прогнившей душе. Поверить и почувствовать ее.

Родж еще мутными глазами смотрел на перепуганную девушку, слегка улыбаясь, потом он погладил ее нежную щеку тыльной стороной пальцев и устало уронил руку.

Даже сквозь гул и непонятное жжение изнутри, расползающееся по венам, Родж ощущал, что он любит проказницу с неровно остриженными золотыми прядями. Именно любит, всем черным сердцем, а не хочет ею обладать, не хочет вбиваться в нее с животной яростью, как поступал с другими, не хочет ее ломать под себя. И это было самое прекрасное и трепетное чувство, которое ему довелось испытать.

— Забудь, что я говорил, ладно? Это все чушь…

— О чем? А… тот разговор, — Лили обхватила ледяную ладонь разбойника нестерпимо горячими пальцами. — Так я же… вырвалась, и получается, что могу теперь командовать! Ты же рухнул, как срубленное дерево. Хорошо, что не на стол и… не ударился сильно, — она сделала небольшую паузу, а затем глубоко вздохнула. — Нам нужно сходить к лекарю! Срочно!!!

— Да… какой лекарь? Наху… к черту лекаря. А то я не знаю, что эти образованные паскуды будут продавать сладкую водичку под видом лекарства, пока все деньги из тебя не высосут.

— Мы найдем хорошего лекаря!

— А на хорошего золота у нас нет, — тускло буркнул Родж и освободился из нежной хватки, после чего не торопясь поднялся на ноги.

Тело было таким тяжелым, таким чужим… Перед глазами душегуба мелькали черные точки, а стоило выпрямиться, — гул в ушах стал значительно громче и больнее.

— У меня есть драгоценности, мы можем… — встрепенулся птенец и шустро подлетел ближе