— Мама оформляла сделку… сказала то же самое, правда, не так грубо, — ответ Мартиана получился жалким и тихим, а затем он медленно поднял горящие глаза и втянул воздуха побольше, — да, у меня в жизни все не ладится с самого начала. И я не знаю почему… Но я хотя бы пытаюсь что-то сделать, я цепляюсь за каждый шанс! В отличие от некоторых…
— Молодец, уел меня, — Нат демонстративно поаплодировал и улыбнулся во всю довольную сытую рожу. — Ну, и как? Помогло?
====== 3. Принятие ======
Большое спасибо всем, кто помогает сделать текст лучше и отправляет сообщения в ПБ. На всякий случай напоминаю, что Натаниэль довольно безграмотен, что я и пытаюсь показать в его диалогах.
Мартиан-Грегори сидел за столом, понуро уставившись в свою пустую тарелку. Жалкие крохи обеда уже давно остыли, чай был выпит, даже котелок сиял чистотой.
— Ну и? Чего молчишь? — не унимался Натаниэль. — Помогли тебе «цепляния» за шансы?
— Пока нет… — блекло ответил юноша.
— Понятненько. — Фавн сыто потянулся. — Так откуда ты к нам такой незамутненный понаехал? А, сейчас угадаю… Шульгард? Королевство девственников-праведников!
— Да… я из Шульгарда, и не надо так пренебрежительно отзываться о моей Родине! У нас можно дойти до хлебной лавки и не получить с десяток предложений от местных шлюх… У нас можно не запирать двери на ночь! У нас слова честь и семья еще не утратили свой смысл.
— Угу, и из этого райского места ты радостно свалил. А че так? А, ну да, у вас же малолеток трахать нельзя.
— Я уехал по личным причинам. И да… я уехал ради Натаниэля. Моего Натаниэля, которого я выкуплю у этого мерзавца-работорговца и сделаю счастливым по мере сил, и, даже когда его тело изменится, я не перестану любить его в том самом смысле, про который ты ничего не знаешь!
— Если ты про кроху-фавенка, сидящего у нас на витрине, то хера с два тебе его продадут по-настоящему. Хозяин лавки сам его имеет во все щели и использует как замануху, чтоб придурков вроде тебя разводить. Это Орен, детка, здесь всё сурово.
Мартиан буравил горящим взглядом ехидное довольное лицо своего раба сквозь очки, стараясь не поддаться унынию… и не расплакаться от той боли и разочарования, что обрушились на него только что.
— Найди нормального торговца — и будет тебе счастье. Еще успеешь натешиться маленькими фавнами. За золотой и грудничка продадут, не задумы…
Юноша в ярости стукнул миской по столу, оборвав едкий монолог, и фавн, замолкнув, уставился на него небольшими темными глазками, поблескивающими из-под косматой бурой гривы.
— Нат, — начал парень угрожающе спокойным тоном, — я был добр к тебе. Я предложил тебе ванну, разделил с тобой обед за одним столом, но ты… ты каждым своим словом стараешься меня ранить или задеть, именно сегодня… когда мне так тяжело. Когда моя мечта, мои планы и цели рассыпались прахом. Может, ты… проявишь немного такта? Уважения. Здравого смысла?
— У меня было достаточно хозяев, чтобы уяснить одну вещь. Что облизывай ботинки, что не облизывай, твои волосы намотают на кулак, уткнут мордой в подушку и будут драть, как последнюю сучку. Еще и друзьям потом предложат, хоть обкричись и заумоляйся. Так если нет разницы, то на кой мне проявлять такт? Ты всё равно меня завтра-послезавтра сбагришь на рынке, ведь рабочий фавн тебе нах не сдался, душа ж требует сладких малолеток с оленьими глазами и нежным пушком на бедрах.
— Я не такой человек! — закричал Мартиан во весь голос и вскочил из-за стола, чуть не уронив очки. — Я бы…
— А чего ты тогда решил купить себе глупого подростка, которого с пелёнок держат взаперти и внушают, что ублажать хозяина — единственная цель его жизни? Чего ж не поискал себе свободного фавна? — Натаниэль убрал с лица свою ехидную улыбочку и тоже выпрямился во весь рост, нависнув сверху, подобно скале. — А я скажу почему… чтобы намотать его волосы на кулак и хорошенько выебать, когда захочется тебе! Чтобы почувствовать власть хоть над кем-нибудь!! Чтобы вырастить себе безотказную послушную подстилку, а потом выкинуть её, когда надоест, и купить новую!!!
Юноша, не моргая, влажными от подступивших слез глазами вглядывался в залитое яростью и ненавистью лицо фавна и осознавал каждой частичкой своего естества всю ту боль и несправедливость, которую пришлось вынести этому высоченному созданию. За собственной эгоистичной обидой на работорговца Мартиан не смог рассмотреть потерянное, одинокое существо, в чьей жизни, возможно, не было и толики света. И вовсе не ехидство или издевка звучали в его безжалостных словах… а отчаяние. Отчаяние, одиночество и безысходность, и только сейчас парень понял это.
— Ну, что ты заглох, хозяин? Где твои оправдашки? Иль, недолго думая, заткнешь меня силой ошейника, а дальше отхлещешь плетью? Такие, как ты, любят вымещать свои комплексы на тех, за кого не заступится закон!
Мартиан-Грегори быстро утер дорожки слез, чуть не уронив на пол очки, и робко улыбнулся дрожащими губами.
— Прости меня… — тихо пробормотал он.
— Че? — Нат опешил и его оленьи темные ушки от удивления встали торчком.
— Ты напомнил мне одну очень важную вещь, — совершенно внезапно юноша обнял верзилу, точнее попытался обнять, ведь его мощное тело обхватить не так уж и легко. — Я обещал себе, что буду во что бы то ни стало заботиться о своем фавне и сделаю его самым счастливым. Что он не почувствует себя рабом… больше никогда.
У паренька сердце сжалось в трепетный комочек, едва он ощутил огромную, по-настоящему звериную силу под горячей и немного шершавой кожей. А бурая шерсть, отмытая и расчесанная, оказалась на удивление нежной и мягкой, пальцы сами закопались в нее практически сразу. И практически сразу они коснулись уродливого шрама, тянувшегося до самого хвоста.
Фавн обескураженно смотрел сверху вниз на господина, чье поведение ему было совершенно непонятно, но он даже не пытался разорвать объятия, наоборот, старался не шевелиться, дабы не спугнуть нежный момент. За последние годы вот так просто, искренне, по-человечески его никто не обнимал и не изъявлял желания это сделать. В хрупких прикосновениях Мартиана было что-то совсем детское, почти стертое из памяти. Ну,
