— Ну-ну… — Натаниэль прищурился и вернулся к миске. В результате кухня на целую минуту погрузилась в неловкую тишину, нарушаемую лишь лязгом посуды.

— Нат, скажи, а как снимаются ошейники? — совершенно неожиданно спросил хозяин, окончательно расправившись с обедом.

Исполин первым делом усмехнулся, не торопясь прошелся языком по опустевшей миске и лишь потом внимательно посмотрел на паренька, сыто облизнувшись.

— Ошейники снимают рунами. Ну, такие камушки специальные с магией-хуягией внутри. Тебе их продадут на рынке, но я понятия не имею за сколько… наверное, дорого. А зачем интересуешься? — на лице фавна загорелась хитрая улыбка.

— Я хочу лишить целовательной девственности и твою шею тоже. Ее же никто не целовал из-за ошейника раньше. Я считаю, что это несправедливо, и хочу… хочу снять его поскорее и целовать тебя целиком каждый вечер!

— Стой-стой-стой, а то меня удар хватит от счастья! Ну, нельзя же столько хорошего в один присест выдавать старому облезлому рабу!

Юноша поднялся, задвинул свой стул и сам полез на колени верзилы, чтобы попытаться его обнять. Именно «попытаться», ведь одного хрупкого Мартиана явно было недостаточно для подобной затеи.

А вот Натаниэль без усилий спрятал любимого от внешнего мира, обхватив внушительными руками.

— Какой ты сладкий, — фавн смачно прошелся языком по щеке парня и шепотом добавил: — Врунишка.

— Не… неправда! — выдохнул Мартиан, судорожно соображая, что же не так и где он прокололся.

— У меня было много хозяев, Дурашка, и я прекрасно чувствую, когда мне на уши лапшичку-то вешают, или темнят. Так вот, ты темнишь! Кстать, интуиция меня еще не подводила.

— Хорошо… я кое-что не рассказал про начальника. Я не хотел тебя расстраивать… — вкрадчивым голосом начал Мартиан, стыдливо опустив взгляд, пока судорожно соображал, как выбираться из непростой ситуации.

К счастью, путь спасения предложил сам раб, еще и совершенно обыденно:

— Пристает, что ли?

— В первый день нашего знакомства я твердо дал понять, что не собираюсь исполнять горизонтальные прихоти ради должности. Он меня успокоил и заявил, что видит во мне исключительно интересного собеседника! Но я замечаю, как он смотрит на… так не смотрят на обычных собеседников, понимаешь… И он норовит прикоснуться ко мне, якобы случайно… но при этом не намекает на интим… Я в замешательстве…

— Значит, зажмет скоро в углу и предложит перепихнуться на своем столе…

— Натаниэль, зачем я ему нужен? У него же фавны и настоящее “мужское удовольствие” каждый день! Я… это просто я…

— Когда-то давно мой первый хозяин сказал одну интересную вещь — любить по-настоящему можно только равного. А сломанные и переломанные игрушки, это так… ерунда. Может, твоему Морзену надоели скованные фавны? А может, его сводит с ума твоя аппетитная попка? Если выбирать между голеньким тобой вместе с горящими щечками и каким-то волосатым увальнем, то ты вне конкуренции! — голос исполина звучал намного тише, а в конце монолога он по-хозяйски скользнул лапищей вдоль худой спины паренька, одарив россыпью мурашек, и замер на ягодицах.

Мартиан собирался ответить, но раб даже начать ему не дал:

— Если эта мразина тебя обидит — я его пополам сломаю и плевать, что за это смертная казнь положена!!! Ты — мой хозяин и я буду тебя защищать до самой смерти! Только не ври мне и не темни больше. Никогда не ври.

— Мы, кажется, уже выяснили, что я просто твой человек и все. Сегодня я куплю те проклятые руны и сниму твой ошейник, наконец. И больше никаких преград между нами не останется.

— Вот охота тебе деньги на ерунду тратить? Да я уж и забыл про эту железку. Она… — растерянно начал Натаниэль, но его оборвали.

— Она натирает кожу. Она уродлива. Она мешает целовать тебя там, где мне хочется сильнее всего. — Мартиан резко замолк и прижался к широкой груди избранника ухом, чтобы слышать, как под рубашкой бьется огромное, спокойное сердце. — Проклятый ошейник, он словно стена… Неприступная и мерзкая.

— Ты не Дурашка, а идиот, Мартиан-Грегори. Хочешь остаться без волшебных слов, способных меня скрутить и наказать, да? Хочешь остаться со здоровенным трехметровым фавном в одной хате вообще без защиты?

— Да. Я уже доверился тебе без остатка и не жалею об этом. Я уже… твой. — Юноша искренне улыбнулся, и, прикрыв веки, сам прильнул к губам верзилы, который, конечно же, не стал противиться внезапному и такому упоительному поцелую, отдавшись ему целиком, до последнего волоска.

На целую минуту реальность замерла, и ничего в ней не осталось, кроме теплого рваного дыхания и стука самого родного сердечка.

Нат разорвал действо и смачно прошелся по лицу своего господина языком:

— Мне плевать, что ты себе там напридумывал, Дурашка, но ты — мой хозяин. Мой и точка, я так решил!

Опешив, Мартиан с минуту пытался подобрать нужные слова, понять, как такое вообще возможно после той ночи, когда им овладели, но бесконечная решимость в темных пробирающих глазах говорила сама за себя.

— Возражения по этому поводу даже не принимаются. Все, закрыли тему. Мне тебя еще немножко полечить надо, затем заняться посудой, а потом — снова тобой.

====== 15. Свобода ======

Мартиан хотел не только снять ошейник с фавна и выкинуть проклятую железку из их совместной жизни, но собирался отомстить своему заклятому врагу, который искалечил душу его любимого. Для этого ему нужны руны, ну, или дополнительная информация об ошейниках и способах избавления от них. Начать поиски он решил, конечно же, с городского рынка. Благо сегодня погода была ясная, необычайно солнечная и очень даже располагала к прогулкам, что уже настораживало. Ведь судьба юноши целиком соткана из неудач разной степени, а значит, — безоблачный денек в любую секунду мог обернуться настоящим и кромешным адом невезения.

Мартиан-Грегори шустро шагал между рядами, не оглядываясь на всевозможные яства, поделки и мешочки с бусами, которые ему пытались всучить под рыночный гул и жалкие завывания какого-то уличного певца. Изредка он посматривал на маленькие клеточки с причудливыми созданиями, предлагаемыми в Орене в качестве живых сувениров, и быстро двигался дальше, жалея, что не в силах помочь всем, кто в этом нуждается.

Обойдя половину рынка и чуть не разбив свои последние очки целых три раза, он вышел к серой небольшой лавке, привлекавшей внимание вывеской с мерцающими странными символами. Похоже, именно здесь продавали что-то по-настоящему волшебное, может, даже и заветные руны?

Не теряя времени, паренек бесстрашно открыл тяжелую дверь и, перешагнув через порожек, провалился в таинственный полумрак. Он поправил очки, пытаясь лучше разглядеть помещение