— Хорошо… Я… доверяю тебе, Натаниэль, потому что… люблю тебя, — пробормотал паренек и прикрыл веки, дабы больше не чувствовать пристальный и пробирающий взгляд.

— Мартиан, не бросайся такими заявлениями, особенно в старых фавнов, — прошептал раб на ухо, прежде чем смачно лизнуть его, — Никогда…

— Но это… правда…

— Я бы возразил, что хозяйская любовь длится недолго, максимум годик, но не хочу портить момент. Ведь сейчас ты мой… только мой, и это единственное, о чем я могу думать. — С этими словами Нат страстно провел языком по одному из сосков, сорвав первый немного испуганный стон с губ хозяина.

Мартиан тонул и захлебывался в обрушившихся на него чувствах. Ласки, одновременно и осторожные и неотвратимые, и горячее дыхание на коже сводили с ума. Фавн весь целиком сводил его с ума, когда пробегался огромными ладонями по бедрам, когда шептал неразборчивую глупость, когда невесомо целовал ключицы. Казалось, сладкие и безумные мгновения будут длиться вечно, ну, или хотя бы до утра, но…

Неожиданно Натаниэль подхватил Мартиана, словно куколку, и перевернул на живот, подсунув снизу несколько подушек. В результате юноша оказался в весьма непристойной и открытой позе, которая невероятно смущала.

— Нат… я думал, что мы будем… смотреть друг на друга, а не вот так вот…

Верзила совсем легонько шлепнул по ягодицам партнера, заставив его вздрогнуть, а руку потом не убрал, поглаживая свой «фронт работ».

— Дурашка, я знаю — тыкаться носом в одеяло та еще хрень, только это самое удобное для первого раза. Поверь мне! Не переживай, как обвыкнешься, я тебя в самые разные позы крутить начну. — В словах фавна отчетливо звучали ехидные нотки.

— С…спасибо, — Мартиан инстинктивно съежился от прожигающего взгляда, который буквально кожей чувствовал, и оглянулся через плечо: — Так, хорошо… а что мне делать?

— Что тебе делать, Дурашка? Ну… попробуй сочинить какую-нибудь балладу, или сооруди табурет, — отшутился Нат, ловко хватаясь за баночку смазки. — А вообще, тебе нихера делать не надо. Расслабь булочки и не дергайся. Все.

От последней фразы фавна, да еще и столь ироничной, будто не происходит ничего особенного, будто это не первый настоящий раз, хозяин, наоборот, весь напрягся и погрустнел. Он стоял на четвереньках, всматриваясь в помятое одеяло, и ждал… ждал новых прикосновений, способных расплавить, и, естественно же, ждал неминуемой боли, к которой готовился весь сегодняшний день.

Нат совершенно обыденно оттянул одну ягодицу в сторону, чтобы насладиться видом абсолютно девственного входа, и старательно обработал его холодной мазью, после чего медленно скользнул внутрь одним пальцем.

Мартиан машинально сжал одеяло в кулаках и воздуха побольше вдохнул, напрягшись.

— Так, Дурашка, сейчас отшлепаю тебя! Я кому говорил булки расслабь? Мне, знаешь ли, надо засунуть невпихуемое, а попка совсем не тронута и ты еще жмешься. Не, ну это, конечн, приятно… но тебе-то будет херово. — Сорвав едва заметный стон, фавн устремился глубже, пожирая глазами блестящее от смазки тело.

Паренек хотел возразить, но, как назло, внутри задели заветную струнку и он лишь тихо застонал, ощущая разгоравшийся пожар желания под кожей… Пока ничего болезненного, или жуткого, или подчиняющего он не замечал.

Натаниэль не торопясь и очень осторожно игрался с господином, то и дело добавляя больше мази и наблюдая, как ее излишки стекают по бедрам прямо на одеяло. Мартиан же, в свою очередь, раскраснелся, словно рак, и уронил голову, пряча жуткий стыд и горящие уши под каскадом волос.

— Знаю, что ты хочешь спросить. Во-первых, мне нравится смотреть на твою блестящую дырочку и ручьи смазки, во-вторых, — я делаю все, чтобы невпихуемое впихнулось с наименьшими потерями. Поэтому лучше доверься мне и наслаждайся процессом…

— Ты же не весь… собрался… ведь не весь? — голосок юноши предательски дрогнул, когда он представил, как внутрь загоняют столь огромный инструмент, только в его спутанных мыслях подобная картина вызывала почему-то не ужас, а… еще большее возбуждение. И это пугало…

— Частями! Ну, Дурашка, не глупи. Будет совсем плохо, я оставлю твою попку. Не боись… В конце концов, у тебя магические слова есть. Напомнить? — Два пальца проникли внутрь под болезненный короткий выдох.

— Нет… я не хочу их… знать. Мне не нужно... Я доверяю… тебе.

— Дурашка, ты и есть Дурашка, — Натаниэль покачал головой и заботливо взялся за тело хозяина, старательно и осторожно его растягивая. Он не торопился, погружаясь до ладони и отстраняясь полностью за новой порцией смазки.

Мартиан уже слегка дрожал от ожидания, от желания, полыхавшего глубоко внутри, от неприятных и в то же время сладких ощущений, от стыда, прожигающего его насквозь, и от взгляда, пробиравшего до самой души. Каждый раз, как задевали чувствительною точку, он инстинктивно подавался навстречу, не сдерживая стоны.

На третьем пальце, а пальцы у фавна точно не тоненькие, юноша стиснул зубы, вцепившись в одеялко до хруста, ведь ничего, кроме боли, он не ощущал. Растянутые стенки будто горели, расступаясь под напором партнера. Но Мартиан-Грегори не жаловался и не плакал, доверяя себя без остатка любимому.

— Ну вот, кажется, ты готов. Почти готов, да, — констатировал Нат, медленно выскальзывая из тела. Он облизнулся, когда увидел, что вход остался аппетитно приоткрытым, и сразу же решил этим воспользоваться…

====== 13. Не хозяин (часть 2) ======

Раньше Мартиану и в голову не могло прийти, что он будет отдавать свое тело представителю искусственной второсортной расы, и даже желать этого в тайных уголках души. Но тем не менее сейчас он стоял на четвереньках в полумраке, ожидая, когда же им овладеют. Его спина успела покрыться испариной, а волосы прилипли ко лбу, однако до подобных мелочей ему точно не было дела… особенно, когда он ощутил сзади кое-что более внушительное, чем какие-то пальцы. Огромное и нестерпимо горячее.

Первая мысль, мелькнувшая в сознании юноши, была о том, что эта махина порвет его пополам. Что невозможно физически принять подобное в себя… Одно дело разглядывать размеры, выделенные фавну щедрой природой, а совсем другое — чувствовать. Ощущать, как неотвратимо головка вжимается в приоткрытый вход, как обильно она извергает смазку. И как собственное тело медленно расступается перед монстром, раскрываясь все шире.

Мартиан чуть не рыдал, но мужественно давил в себе всхлипы, сильнее вцепляясь в многострадальное одеяло почти до хруста пальцев. В конце концов, он сам решил подарить своему партнеру настоящее «мужское удовольствие» и не имеет права отступить, как бы мучительно это «удовольствие» ему не давалось.

Юноша слегка прогнулся в спине, инстинктивно разведя дрожащие бедра в стороны. Натаниэль, к счастью, никуда не торопился, проникая неспешно и осторожно.