Мартиан обиженно вздохнул, но вырываться или возражать не стал, ведь какими бы ни были горькими высказывания раба, его мощные руки и широкая грудь пробуждали глубоко внутри сладкий трепет, разливающийся приятными волнами мурашек. Таким легким и таким счастливым, как сейчас, юноша себя еще не ощущал раньше…

Неизвестно когда, но фавн успел заранее перестелить постель, поэтому свою «принцессу» он бережно уложил на совершенно чистую простыню на взбитых матрасах, а затем и сам плюхнулся рядом, подгребая паренька к себе под теплый бок.

Мартиан покорно прильнул к огромному телу и блаженно закрыл глаза, едва его обняли, точнее, спрятали от остального мира:

— Я знаю, что я все испортил сегодня, однако в следующий раз я постараюсь…

— Ты опять? Не можешь ты ничего испортить, — отозвался Нат сонно, — ну, просто потому, что ты — мой хозяин.

— Какой из меня хозяин? Таких хозяев, как я, можно лишь обнять и плакать. Ты сам говорил…

— Я говорил: «Таких верхних обнять и плакать», потому что ты пугливый и неопытный мальчишка, которому нужна практика и терпеливый учитель. Все это у тебя будет… — Фавн откопал пригревшегося Мартиана и поцеловал его губы, почти их не касаясь и обжигая горячим дыханием. — Я долго ждал именно своего хозяина. И дождался. Сегодня я понял, что принадлежу тебе с потрохами.

— Нат, я… я сделаю тебя самым счастливым фавном в мире! Я всему научусь, я, правда… — затараторил юноша, едва получил столь откровенные признания, и тут же был прерван огромной ладонью, накрывшей его ротик.

— Это завтра, а сегодня все Дурашки-девственники должны спать, ведь поздно уже, — Натаниэль медленно убрал руку, освобождая насупившегося избранника.

— Я правильно понимаю, что ты собрался командовать в наших отношениях, даже несмотря на то, что сам же и назвал меня хозяином недавно? — настороженно поинтересовался Мартиан.

— Естественно. Ты же наивный Дурашка, тебя ж каждая вошь обманет! Вон, вместо нормального раба с милой попкой тебе продали облезлого рабочего трехметрового увальня. Ты ж наивнее вылупившегося цыплёнка! О тебе заботиться надо, как о настоящей принцессе, — невозмутимо ответил исполин, с любовью поправляя одеяло и прижимая юношу к своему боку. — А теперь закрывай глазки, и спать, иначе зацелую!

— Какая страшная угроза… — молодой господин обреченно вздохнул, прежде чем прикрыть веки, и медленно погрузился в сон. — А за принцессу я точно тебя поколочу! — он легонько стукнул кулачком в рельефный живот под ехидные усмешки верзилы.

●●●

Утро началось с самого банального завтрака из прожаренной яичницы с помидорами и свежих булочек, которые фавн успел купить еще на рассвете. Дальше были вполне обыденные сборы и получасовой поиск очков, ставший для Мартиана неизменной традицией.

— Нет, нет, нет, провожать не надо, — в сотый раз повторил хозяин, застегивая свой темно-синий сюртук на железные пуговички, — контора господина Уорена в десяти шагах от нашего дома!

— Стесняешься старого облезлого раба, который по статусу приличному человеку не подходит? — усмехнулся Нат, протягивая пареньку его кожаную сумку. — Можешь не отвечать. — Он развернулся и зашагал вглубь дома, цокая копытами.

— Натаниэль, я… это же мой первый день… я… мне… тяжело. И страшно. Вдруг меня вообще не возьмут? А если я приду с тобой, то единственное, о чем смогу думать, так это о тебе, понимаешь?

— Ну да, ну да, — кинул фавн через плечо, сосредоточенно разбирая кучу стройматериалов, купленных для предстоящего ремонта, — топай давай… Дурашка, а то еще опоздаешь!

Юноша хотел что-то возразить, но лишь вздохнул, поправил очки и направился к двери. Правда, последняя колкость его повеселила, только он не подал вида:

— Смотри, чтобы тебя снова не наебали! И под окнами не ходи — герань упадет. Ничего не трогай — сломаешь, и ничего не ешь — помрешь. С твоим-то «везением» по улицам ходить вообще опасно! И романы там в своей конторе не крути — заболеешь! — донеслось из комнаты.

●●●

Удивительно, но по дороге Мартиану даже женщина с пустым ведром не попалась, не говоря о черных кошках. И ограбить его не пытались, и очки наземь не упали… конечно же, парня это немного озадачило, ведь неприятности и неловкости давно стали частью его маленькой жизни. И, если в значимый день ничего не происходит, то однозначно, судьба готовила по-настоящему феерическое невезение, как было уже не раз.

Контора господина Уорена снаружи ничем не выделялась на улице среди десятка иных невысоких зданий из серого кирпича. Ну разве что булочная по соседству выглядела все же повеселее за счет ярких вывесок с крендельками и ватрушками.

Мартиан с минуту мялся на пороге, рядом с завядшими клумбами, и робко проскользнул в здание, собираясь с духом. Сердце бешено колотилось и готово было вырваться из груди, или от волнения взорваться, но он попытался взять себя в руки и продолжить путь.

Контора внутри оказалась небольшим бюрократическим адом, где между обветшалыми тяжелыми дверями кабинетов сновали взъерошенные работники, тащившие кипы пока совершенно непонятных бумаг. Паренек пробирался по широкому коридору, стараясь никому не попасться под ноги и никого не задеть, ибо даже крошечная неловкость может закончиться для него фатальным невезением вроде перелома, или чем похуже, например, разбитыми очками.

Юноша пока мало представлял род деятельности будущего, как он надеялся, места работы. Знал только, что господин Уорен — старинный друг отца, и что он переехал в Орен лет двадцать назад, а еще как-то связан с торговлей и бухгалтерией. Пусть этот человек так ни разу с тех пор не навестил свою Родину, но тем не менее вел оживленную переписку со всеми друзьями и родственниками, с отцом Мартиана в том числе.

Где именно находится кабинет господина Уорена, пока было непонятно, поэтому Мартиан решил любезно спросить одного из встречных работников о месте обитания начальства, и ему сразу же указали в сторону слегка обшарпанной вишневой двери, выделявшейся на фоне остальных довольно невзрачных.

Юноша робко постучал и, услышав приглушенное разрешение войти, мышкой юркнул внутрь.

На самом деле ничего удивительного или впечатляющего за дверью не оказалось, если не считать огромной любви его хозяина к белому цвету. Белые стены, снежные пейзажи в позолоченных рамах, гобелен с белыми розами на стене. Да и сам владелец конторы, оказавшийся мужчиной средних лет, тоже был в белоснежном одеянии. Один Мартиан торчал посреди зимнего благолепия, как темно-синяя кочка, отчего ему стало вдвойне неловко.

Мужчина оторвался от заполнения документа, отложил перо и поднял строгие ледяные глаза. Он оказался суровым, властным и самовлюблённым богачом, коих в Орене не