— Тогда и подумаем.

Она вздохнула, оправила юбку.

— А сейчас, Эли, нас ожидает церемония. Давай порадуемся, что Верховный Маг на нашей стороне.

По крайней мере, это не замок, где нужно соблюдать сотни условностей. Поэтому сестра улыбнулась и взяла меня под руку, и в сопровождении гвардейцев, вместе мы последовали длинными каменными галереями в большой зал.

Его заполняло ровное сияние и множество народу. Я узнал некоторых дворян, министров, нескольких аристократов Домов. Но главное, я видел представителей Орденов других стран. Скользил взглядом по чужим приглашенным магам и думал, они успели так быстро явиться? Хотя наверняка нет, скорее всего, гостили здесь.

Были тут и маги Канлакара с яркими оранжевыми лентами — цвет их страны. Знали они, что планирует их Орден? Мой взгляд невольно метнулся к магам других государств. Не планируют ли они своих интриг?

Увы, и я, и Эли оказались к ним совершенно не подготовлены. Как дети, которых внезапно выбросили в большой мир, а мы о нем и понятия не имели.

Я хотел встать за спиной Элерис, но она удержала мою руку:

— Останься рядом. Ты же Клинок Менладриса. А тут не замок, где королева обязана быть в одиночестве.

И я остался. Мы бок о бок смотрели длинную и местами нудную церемонию, в течение которой Алавар произносил клятвы и церемониальные заклинания, вспыхивали разноцветные огни, вызванные магией, и старейшины нараспев произносили слова и скрепляли печати.

В какой-то момент ко мне протиснулся Сол Лиссири, наш юный придворный маг, как будто хотел сказать что-то очень важное, никак не терпящее до завтра.

Когда я посмотрел на него, Сол серьезно прошептал:

— Моя верность принадлежит королевскому Дому, лорд Киран… и вам. Вы спасли меня.

Я только кивнул. А потом неожиданно сказал:

— Я знаю, что ты сделал. Я видел.

Под магическими вспышками разных цветов я все-таки увидел, как изменилось лицо Сола Лиссири. Но потом он нахмурился, как будто ни о чем не жалел:

— Вы спасли меня. А она хотела уничтожить вас и королеву. Лорд Вейн будет куда лучшим Верховным Магом.

Я не ответил, оставляя это на совести Сола и богов.

Но перед глазами еще стояло удивленное и ошарашенное лицо Сола Лиссири с окровавленным кинжалом в руках. И тело ненавистной ему Ниры Ялавари у ног.

Комментарий к 21.

Не могу сказать, что мы прям приближаемся к концу… но начинаем последнюю, как сейчас модно говорить, сюжетную арку. Пока не знаю, какой она будет по объему.

Спасибо всем, кто читает и поддерживает!

========== 22. ==========

Королевский замок не был спокойным местом. Даже если так казалось. Когда с утра гвардейцы начинали тренировки во дворе, а благородные леди наблюдали за ними из окон, кокетливо скрывая лица веерами. Когда дамы следовали дальше, едва ли замечая охрану и слуг. Когда вышивали, сплетничая о мужьях, отцах и сыновьях. Когда министры в комнатах, завешанных гобеленами, решали насущные вопросы. Когда мужчины обсуждали дела или готовились отправиться на свои земли.

Даже когда всё бывало спокойно, я знал, что это может быть временным. Что в любой миг всё изменится.

Я не был из тех, кто сидит с министрами, а за женщинами с вышивкой пару раз наблюдал глазами Элерис. Но я был из тех, кто тренируется с гвардейцами, а после купален, где мы смывали пот, идет на кухню, чтобы перекусить со слугами, слушая сплетни о сильных мира сего. То, что моим отцом был король, ничего не меняло.

Но сейчас я больше времени проводил в комнатах, где принимали важные решения. Не знал, стоит этому радоваться или нет, я предпочитал просто как данность. И не мог не вспоминать одного моряка в трактире. Изрядно набравшись, он любил рассказывать, как жить.

— Жизнь — она портовая шлюха. Ты ее хочешь, а она пытается тебя обобрать. Что делать? Отыметь ее, конечно.

Я помнил, что он плавал на канлакарском корабле. Скоро ли он снова зайдет в порт Тарна?

Некоторое время я стоял у окна, наблюдая, как солнце катится за горизонт, окрашивая в золото и багрянец двор и спешащих по нему слуг. Хорошо быть одним из них и не думать о том, что твои решения и твой выбор могут повлиять на слишком многих людей.

Когда солнце коснулось горизонта, я наконец-то отвернулся. Теперь меня повсюду сопровождали двое гвардейцев, даже в замке. На этом настояла Элерис, а я не стал протестовать. Если ей так спокойнее — пусть. Я же сам полагал, что если кто-то снова захочет нас убить, то вряд ли его что остановит.

В сопровождении охраны я последовал к покоям, которые всё еще оставались за Алаваром. Став главой Ордена, он мало времени проводил в замке, но сегодня просил встретиться именно там.

Постучав, я оставил гвардейцев за дверью и зашел в комнату. Вместе с Алаваром внутри оказалась и Таль Мар-Шайал. Она наклонилась близко к магу и что-то говорила, пока Алавар слушал. Но когда я вошел, она отстранилась, как будто смущенно.

— Я не помешал? — спросил я.

Алавар только махнул рукой и уселся в кресло:

— Я хотел, чтобы Таль и тебе рассказала новости от отца.

Я знал, что Элерис послала Уртару Мар-Шайалу письмо. Она просила о встрече и намекала на то, что проблемы с Канлакаром могут быть серьезнее внутренней стычки. Я сам не видел письма, но не сомневался в том, что крайне витиевато там изложена сама суть: Элерис составляла послание вместе с Таномасом Кобиларцем, а уж хранитель королевской печати лучше всех нас знал, как составлять подобные послания.

— Лорд Киран, — Таль присела в приветственном реверансе. Я кивнул. — Мой отец — упрямый человек…

— Таль, — прервал я, — думаю, мы закончили с условностями, когда ты пыталась меня опоить. Обойдемся без официальностей.

Она улыбнулась:

— Мне больше нравится думать, что мы от них отказались, когда ты спас моего брата. Но ты прав. Отец прислал ответ. Он не хочет встречаться с ее величеством.

— Жаль.

— Киран, он хотел убить собственных детей! Что ему парочка разоренных городов на границе.

— Это он так говорит?

Таль кивнула:

— Он не понимает, что этим не ограничится. Или считает, что Канлакар на его стороне.

Я не был удивлен: на самом деле, ни я, ни Элерис не ждали, что Уртар Мар-Шайал так просто пойдет на попятную.

— Может, его отравить? — предложил Алавар. Но после моего взгляда вздохнул. — Шучу.

Я видел, что Таль раздражена — а может, она просто боялась. За себя, свое положение и наверняка за брата. До ранения я много говорил с Джагеном, но почти не беседовал с Таль и понятия не имел, что