— Да мы если подохнем здесь, никто и не найдет наших костей!
— Элерис знает, где мы, — отозвался я. — И с нами целая свита, забыл?
Алавар изогнул бровь, выражая тем самым крайнюю степень скепсиса. За то время, что он носил канлакарский платок на лице, мимика лорда Вейна стала гораздо богаче.
Мы действительно были не одни, хотя десяток верховых, тоже одетых на канлакарский манер, вряд ли можно было назвать пышной свитой.
Наклонившись, Алавар негромко и доверительно сказал:
— Они подохнут здесь вместе с нами.
— Не ной, — прищурившись, я пытался приглядеться к горизонту. — Мы в Канлакаре с важной дипломатической миссией.
— Мы в заднице Канлакара, на границе с пустыней, и здесь даже о слове таком не слышали, «дипломатия», — Алавар проследил за моим взглядом и явно ничего не увидел. Как и я. — И мы потерялись, Киран.
Он поправил платки, замотанные на голове: делал это Алавар часто, наученный горьким опытом. На третий день в западных землях Канлакара он, пренебрегающий здешней одеждой, чуть не свалился в обморок, а четвертый провел в постели. Местные только пожали плечами, такое бывает от жары, которая здесь гораздо злее, чем в других частях страны.
Потом эти люди в пыли заточенными палочками рисовали карту. И я склонялся над ней, пытаясь разобрать ломаный диалект, какую-то дикую смесь канлакарского и еще пары языков. Я с трудом понимал этого высокого, поджарого человека, который являлся кем-то вроде посредника между богатыми канлакарскими городами и дикими племена, что жили на западе.
Я верил, что здешние люди не такие уж необузданные, как нам рассказывал владыка Канлакара. И встреча действительно прошла успешно, они согласились, как и раньше, возить соль для торговли и даже преклонили колени.
Я видел, как они с восхищением смотрят на мои необычно светлые волосы, совершенно выжженные южным солнцем. Как порой почти протягивают руку, чтобы коснуться меня.
У них тоже сохранились легенды о королях-колдунах с севера, хотя тут нас называют иначе. И я подозревал, даже если бы мы не покорили остальной Канлакар, эти племена были бы нашими.
Но гордая земля, наполненная благовониями и жарким ветром, теперь стала покорна воле Менладриса. После сокрушительного поражения владыке ничего иного и не оставалось. Особенно после того, как часть советников и маги перешли на нашу сторону, заявив, что воевать против королей-колдунов — это самоубийство. Я не был уверен, что мы с Элерис способны каждый раз ставить чужое войско на колени силой Дара, но пока и не пришлось проверять.
Мы погрязли в мелких стычках, дипломатии и выстраивании взаимодействия с этой огромной страной. Так что я был рад передышке и небольшой свободе, когда Элерис предложила поездку к племенам. Алавар с радостью присоединился.
Мы не знали, что самое сложное — это вернуться.
— Наши кости обглодают песчаные волки, — заявил Алавар. — Ты знаешь местные легенды о духах?
— Нет. И не хочу знать.
— Учти, Киран, подохнуть здесь, чтобы меня присыпал песок — это не предел моих мечтаний!
— Ну так и наколдуй чего-нибудь.
— С тем же успехом ты можешь воспользоваться Даром.
Алавар даже не скрывал едкости: так близко к пустыне его заклинания почему-то сбоили, а я не мог доверять собственному Дару, который тоже как будто был присыпан песком.
— Никуда ты не денешься, — проворчал я, — тебе еще жениться. Тебя Таль ждет.
— Таль Мар-Шайал никого не ждет. Можешь представить ее у окошка, смотрящей в даль? Во-во.
Я не знал, чем сейчас занимается Таль, но ощущал Элерис. Для нашей связи расстояния не были преградой, и у меня в любом случае оставалось чувство, что она рядом, стоит только потянуться — и я коснусь ее.
Ветер изменился. Теперь он дул несильно, но не переставая. И с запада.
Алавар повернул голову в сторону, тоже ощущая изменения, и неожиданно серьезно сказал:
— Плохой знак.
Я знал это.
Ветер с запада шел из пустыни.
Ветер с запада нес песчаные бури и смерть.
А мы еще вчера должны были достигнуть города, но ничего подобного перед собой не видели. И вместе с запасами воды таяла и уверенность в правильном направлении.
Но западный ветер — это совсем скверно.
— Что будем делать, Киран? Мы тут долго не протянем, серьезно.
— Надо выбираться. Понять, в какую сторону идти.
Алавар только тряхнул головой: я говорил очевидные вещи, но мы оба не знали, что можно сделать.
Если только…
— Успокой людей, — сказал я Алавару, глянув на нашу явно напуганную ветром «свиту». — А я кое-что попробую.
Первые песчинки колко били по лицу, когда я спрыгнул с лошади и опустился на землю. Закрыл глаза и попытался мысленно позвать сестру.
Элерис!
Ты нужна мне. Позови меня. Позови, и я смогу услышать тебя сквозь расстояние, через песок и камни городов, так близко, будто ты шепчешь на ухо, а твои волосы касаются моей шеи.
Позови и приду к тебе. Смогу начать возвращаться.
Домой и к тебе.
Сестра…
Я ощутил, как она отозвалась. Перед глазами мелькали картинки, которые видела Элерис, но слишком смутные: чьи-то лица, замок… похоже, она то ли беседовала с советниками или аристократами, то ли…
Кир!
Ее мысленный зов прорезал Менладрис и Канлакар, скользнул к пустыне и свился в моих ладонях.
Киран, иди ко мне.
Я поднялся на ноги. Алавар смотрел встревоженно, но я ощущал зов Элерис и направление так ясно, будто кто-то нарисовал передо мной яркую линию, куда следовать.
Я позволил себе скупую улыбку, и мое лицо не скрывал платок.
— Давай, Алавар, пришпорим коней и скоро будем в городе. А дальше прямиком в Менладрис. Ты же не хочешь опоздать на собственную свадьбу?
