Именно из-за тел я не любил подземелья Храма. Здесь мертвецов умащивали благовониями, обрабатывали специальными растворами. Благородным лордам, согласно традиции, натирали виски золотом, а женщинам вплетали в волосы живые цветы.
Сладковатый запах тлена впитался в каменные стены храмовых подземелий. Чей-то прах оседал на коже, а пламя скрадывало темные углы с корзинами, полными одежды мертвецов.
Маленькая комната, в которую жрицы поместили тело бывшей госпожи, представляла собой каменный мешок. Пропахший бальзамическим ароматом и гниением. Многочисленные цветы, которые успели принести, только добавляли удушливости, и я с трудом справлялся с подступавшей к горлу тошнотой, благо ел в последний раз, кажется, еще вчера.
Чтобы отвлечься, я рассматривал многочисленные баночки и склянки, расставленные на полке. Отодвинув душистый цветок, повертел в руках одну, крышка которой неплотно прилегала. Внутри оказалась золотистая краска, которой натирали виски умерших. А иногда еще пальцы, если при жизни человек был достаточно благороден.
Как покойный король. Перед глазами снова невольно встал день похорон — но не склеп, а те минуты, которые по традиции я и Элерис проводили в подобной комнате наедине с телом отца, прежде чем его вынесли для погребальных церемоний. Тогда его виски сияли золотом, как и сцепленные на груди ладони.
Тела Верховной жрицы пока не касались чужие пальцы в последних обрядах. Труп лежал на каменном столе посреди комнаты, с вытянутыми руками, в том же платье, в котором проводилась церемония — наряд слишком походил на одежду Элерис.
— Прескверно, — повторил Алавар.
Я развернулся и тоже подошел к телу, встав по другую сторону. Алавар бесцеремонно раздел жрицу, спустив ее платье на бедра. До этого он тщательно ощупывал каждый участок мертвого тела, где-то надавливал, порой шептал магические формулы и чертил пальцами знаки. Уверен, если бы ему позволили, Алавар рассек бы кожу, чтобы посмотреть, что внутри, раскрыть грудную клетку… но на такое святотатство жрицы не пошли. Тело должно быть целым.
К тому же после подобных заклинаний, что обрушилось на нас, Алавару и не требуется резать. Я знал причину. Ту же, по которой почти сутки спустя тело еще не подвергли необходимым ритуалам — жрицы просто не знали, что и как делать.
Потому что внутренности Верховной жрицы превратились в кашу.
Алавар стоял, упираясь обеими руками в каменный стол.
— Ты знаешь, как действуют подобные заклятия? — спросил он.
— В общих чертах. Жертва слышит звук, не может двинуться, пока ее внутренности не распадаются. Довольно быстро.
— Грубовато, но верно. Что останется внутри, зависит от умений мага, создающего заклинание, и… от уймы причин.
Алавар приложил руку к тому месту, где располагалось сердце Верховной жрицы, и нажал. Кожа легко поддалась и прогнулась, как будто под ней ничего не было. Меня снова замутило.
— Так не должно быть, — сказал Алавар, отдергивая руку. — У нее вместо внутренних органов — месиво. Хорошо, кости не пострадали, иначе нечего было бы осматривать.
— Сильное заклинание?
— Достаточно. Тот, кто его ставил, не знал, сколько народу будет в той комнате. Пришлось делать помощнее, с учетом, что до самых сакральных ритуалов допущены только Верховная жрица, королева и пара-тройка приближенных, которым не повезло.
Я не сразу понял, что заставило меня напрячься, а потом выделил в словах Алавара:
— Ставил?
— Есть заклинания прямого воздействия. Это сложно и надо видеть жертву. Хотя Верховный маг может и вслепую направить мощь энергетических потоков. Но тут стояла ловушка. Кто-то поставил ее заранее, на расстоянии, а потом просто дал команду в нужный момент.
— Зачем такие сложности?
— Наоборот, это проще. Ловушку можно готовить несколько дней, постепенно вливая энергию. К тому же… если бы воздействие было нанесено разом, можно выяснить, кто из магов вчера утром перетрудился. Такая отдача! А достаточно сильных магов в мире не так много. Но здесь еще сложнее… я осмотрел остатки ловушки. И могу поспорить, ее ставило несколько человек.
Запах гниения, прикрытый ароматом цветов, казалось, заползал мне в мозг, так что следить за нитью разговора было сложно.
— Хочешь сказать, — уточнил я, — что ловушку поставило несколько магов объединившись?
— Именно. Не один мощный. И это прескверно — значит, на ваших противников работает минимум несколько сильных магов. — Алавар сделал паузу. — И моих врагов. Они чуть не убили меня, не побоявшись задеть кого-то из Домов. И это не только угроза мне лично, но и Дому Вейн. И мне как магу.
Вряд ли кто-то рассчитывал, что представители Домов приедут настолько раньше запланированной церемонии. И все равно я не мог не согласиться с Алаваром: создавать ловушку, которая может задеть других благородных, опасно. Или враги так уверены в себе? Что ж, убийцу отца так и не нашли, а отыскать магов, создавших ловушку, вряд ли возможно.
Алавар внимательно смотрел на меня, слегка нахмурившись.
— Я знаю, ты подозреваешь Дом Вейн в похищении принцессы. Почему?
Я ожидал этого вопроса, но не здесь и не сейчас. Не над трупом Верховной жрицы, не так прямолинейно. Возможно, Алавар действительно устал — или его слишком обеспокоила атака.
— Из-за воинов, — я не видел смысла лгать. — Ты бывал в замке достаточно часто, а у меня хорошая память на лица. Среди тех, кто похитил Элерис, я узнал нескольких из людей Вейнов.
Я внимательно следил за реакцией Алавара. Каким бы умелым интриганом он ни был, уставший и после стольких зелий он не сможет скрывать эмоций. И если бы хоть его бровь дрогнула в подтверждение моих слов, я знал, что прав.
Но Алавар задумчиво молчал. А потом с силой хлопнул ладонями по каменному столу и выругался.
— Вот же ублюдки! Готов поспорить, остальные оказались бы обычными наемниками, а эти рассказывали, что служат Дому Вейн. И в итоге мы имели мертвого короля и новую королеву, готовую объявить Дом Вейн изменниками. А мой отец так просто не сдастся. И пока мы бы грызли друг другу глотки, пришел кто-то третий. Кто за всем стоит.
Алавар не мог оставаться на месте и ходил туда-сюда по комнате. Он действительно разозлился — или был слишком хорошим актером, пытаясь сейчас придумать третью силу. Но потом он пошатнулся и не упал только потому, что вовремя ухватился за край каменного стола.
Мы с Элерис спали в эту ночь, но как мне доложили, Алавар оставался в моей комнате только пару часов, после чего отправился в Храм, где вместе с придворным магом и провел
