Из личных записок брата Альгуса
Архив Цитадели
12 апреля 1545 года
Перо давно затупилось, и потому щедро разбрызгивало чернила и ставило кляксы, вместо того чтобы оставлять за собой ровные строчки, и это безумно злило Альгуса. Скомкав безнадежно испорченный кусок пергамента, он встал из-за стола, подошел к выходу из землянки, ставшей ему временным убежищем и лабораторией. Высунув голову наружу, Альгус громко крикнул:
– Аким!!! Долго мне еще ждать?!
– Уже иду! – раздалось в ответ из-за деревьев, и через минуту масан зашел в землянку.
– Ну что, как твои успехи? – поинтересовался он у Альгуса.
– Если хочешь, посмотри сам, – не без самодовольства отозвался эрлиец.
После первой неудачной вылазки у Акима и целителя завязалось долгое и плодотворное сотрудничество, принесшее первому глубочайшее моральное удовлетворение от мести за своих собратьев, а второму – много денег и, совершенно неожиданно, единомышленника в вопросах его исследований. Аким был весьма неглуп и вскоре догадался, почему во время вылазок то один, то другой противник оказывался или скрюченным от беспричинной судороги, или на ровном месте ломал себе ногу, или вообще падал замертво без явного повода. Некоторое время масан размышлял над замеченными фактами и решал, как ему следует поступить, а потом просто подошел к Альгусу и без лишних слов изложил ему свои подозрения и предложил помощь. Предложение эрлиец принял, и масаны Саббат, захваченные во время первых «походов очищения», стали для Альгуса превосходным подопытным материалом.
Епископ клана Треми повязал на глаза лоскут черной ткани, заблаговременно заряженный «Шорами Асклепия», адаптированными под особенности зрения масанов, и нырнул в подпол, где содержались пленники. Открывшееся зрелище могло заставить плохо чувствовать себя любого неподготовленного гостя, однако Аким был готов к тому, что увидит, ибо неоднократно принимал участие в экспериментах. Вслед за ним в подпол спустился Альгус, неся в руке зажженную свечу. Свет выхватил из темноты уродливые трупы. Отдельные части тела лежали в самом углу – кисти, ступни, голени – все вперемешку. Блестели кишки, вывалившиеся из странного вида раны на животе, глазные яблоки – и гладкие, словно полированные, чистые, без единой капли крови, и в лохмотьях кожи и связок, – и особо выделялись искореженные, изувеченные тела, словно с ними поиграл жестокий ребенок, да так и бросил тут.
– Образец номер двадцать четыре. – Эрлиец указал на масана, чьи конечности причудливо переплетались между собой. – Полное расплавление костей под влиянием «Лунного шепота» на чудской энергии. Время от применения аркана до появления эффекта – сорок восемь часов. Время от появления первого эффекта до смерти – шестнадцать часов. Расход энергии – выше стандартного.
– Неэффективно, – с сожалением покачал головой Треми. – А если на темной энергии?
– Эффект должен быть моментальным, но всплеск засекут все эрлийцы в округе, не говоря о навах, – ответил Альгус и перешел к следующему экспонату. – Образец номер двадцать пять. Стандартный аркан для разжижения крови с небольшими доработками. Потеря девяноста процентов крови через кожу и слизистую глаз. К сожалению, аркан действует только на масанов.
– Проверял еще на ком-то? – поинтересовался Аким.
– Нет, это расчетные данные.
Епископ Треми недоверчиво покачал головой.
– А где тот, кого ты попросил поймать сытым? – поинтересовался масан, которого три ночи беспокоило любопытство из-за странной просьбы Альгуса.
– Вот он. – Эрлиец перешел в другой угол подпола и показал на бесформенную груду плоти, накрытую рогожкой.
– Что с ним?
– Переварил сам себя. Хочу попробовать модифицировать этот аркан, чтобы он действовал на движущуюся цель. Однако пока не представляю, как это сделать, слишком много дополнительных условий. – Альгус ненадолго задумался, а затем продолжил: – Повторяемость на челах и масанах весьма неплохая, но надо двигаться дальше. Кстати, посмотри!
Целитель указал на масана, лежащего особняком от горы трупов.
Треми подошел поближе и удивленно воскликнул:
– Он еще жив!
– Да, только полностью обессилел, – кивнул Альгус, поднося свечу поближе к лицу пленника. – Посмотри, ярко выраженный Pityrosporum orbiculare. И гнойниковая сыпь по всему телу. Обрати внимание на глаза. Видишь, белые пятна? Грибковое поражение слизистой.
Тон Альгуса выдавал глубокую удовлетворенность эрлийца от содеянного, хотя епископ не понял и половины сказанного.
– Что ты с ним сделал? – с трудом сдерживая брезгливое желание оказаться подальше от соплеменника, спросил Аким.
– Накормил челами из второй землянки. Оказалось, что кровь прекрасно передает заразный элемент.
Аким Треми сдернул повязку и довольно осклабился, уловив мысль подельника:
– Значит, дело сдвинулось с мертвой точки?
– Не спеши, – отмахнулся Альгус, но масан понял, что угадал. – Сначала надо кое-что проверить, желательно на магах. Сможешь раздобыть?
Масан нахмурился, сразу оценив последствия. Его темные глаза, в которых плясало пламя свечи, казалось, потемнели еще сильнее.
– На серьезное преступление толкаешь, брат Альгус, – тихо произнес он. – На очень серьезное. Такое, что и не отмоемся, если не выгорит дело.
– А ты не пугай, – столь же негромко ответил эрлиец. – Говори по делу, да или нет? Все равно уже на одном костре гореть, если прознают.
Некоторое время сообщники молчали.
– Вместе на дело пойдем, – наконец принял решение Аким Треми. – Через две недели большой «поход» намечается, ведьмы и рыжие своих бойцов дают. Ну, а Саббат все потери спишет. А сейчас – пора мне.
Масан не стал зря тратить время и полез в люк, ведущий наверх. Альгус же начал обновлять экспериментальные арканы на пленниках и задумался.
Десять лет назад,
Московская Обитель
– Смотри, доиграешься, – сказал Альгус другу, собирая свитки в сумку.
– Ой, – досадливо отмахнулся послушник Вагус. – Все равно старый Цервус не скажет ничего нового. Снова будет гундеть про воспаление связок и неэффективность наружного лечения. Я и так все это прекрасно знаю.
– А я и не об этом. – Тон Альгуса был серьезен как никогда. – Думаешь, ты такой ловкий и твои походы по деревням челов остались незамеченными?
Вагус хмыкнул и пристально посмотрел на собеседника:
– Ну, для начала я не делаю ничего предосудительного. Во-вторых, режим секретности ни разу не был нарушен. Ну а в-третьих, отец-настоятель в курсе, его разрешение получено.
– Серьезно? –
