Мастер войны покачал головой.
– А девушки? – хрипло спросил Кортес.
– Мы искали и продолжаем искать, но… – Гуго развел руками и мрачно посмотрел на комиссара Темного Двора.
– Мы ищем по генетическому коду, проводим магическое сканирование… именно с его помощью, кстати, отыскали Заппу. А все следы девушек указывают на остров. – Сантьяга вздохнул. – Мне очень жаль.
Кортес отвернулся. Он старался ни с кем не встречаться взглядом, даже с Артемом.
Наложенное Яной искажение было не таким мощным и обширным, как то, что применил Схинки, оно закрывало только лабораторию, поэтому Пежан сумел активировать артефакт грузового портала, переместился в укромное местечко, неподалеку от Тайного Города, и сразу же позвонил в Цитадель. Дальнейшие события развивались и быстро, и технично: все еще пребывающего в «отключке» дракона упаковали и передали рыцарям. Пежана допросили, из сбивчивого рассказа приблизительно поняли, в чем дело, и затребовали координаты острова. Сообщили Артему и Кортесу…
– Мы ищем очень внимательно, – произнес Гуго. – Но, откровенно говоря, шансов…
Он перехватил взгляд Сантьяги и замолчал.
– Мы будем искать столько, сколько потребуется, – негромко проронил нав.
– Спасибо, – тихо отозвался Кортес. – Вот только…
И покачал головой.
Артем молча уронил за борт черную розу.
* * *Сегодня в Бестиарии Ордена было тихо. Неестественно тихо.
Не кричали василиски, не рычали мантикоры, не было слышно рева драконов. Казалось, все обитатели зверинца разом замолчали, но в действительности их клетки и вольеры плотно укутали в «Полог тишины», а в некоторых и вовсе распылили успокаивающий газ, чтобы их обитатели не слышали, а главное – не чувствовали того, что вытворял в главном вольере Драконерии разъяренный Антрэй.
Очнувшись и освободившись от усмиряющего поводка, темно-синий дракон не обрадовался возвращению, как рассчитывал Морэл, а набросился на грумов, и лишь предусмотрительность мастера Драконерии, требовавшего от всех подчиненных работать, лишь имея под рукой артефакты портала, позволила обойтись без жертв. Чуды выскочили из вольера, Антрэй принялся прожигать стену узконаправленным потоком пламени, а когда Морэл наложил заклятие, заблокировав огненное дыхание, стал царапать камень когтями.
Антрэй вел себя так, словно впал в безумие: никого не узнавал, никого не хотел знать и жаждал свободы и крови.
Крови и свободы.
– Вы уверены, что это наша птичка? – тихо спросил Гуго де Лаэрт, мрачно разглядывая ревущую рептилию на мониторе камеры слежения.
– Абсолютно, – подтвердил Морэл. – Это совершенно точно Антрэй, но он… Он совершенно безумен.
– Вижу, – вздохнул мастер войны. – Что сказал шас?
Появление Пежана Кумара наделало много шума… В смысле – потом наделало, когда он объявил о себе в Тайном Городе, потому что Пежан проявил благоразумие, в первую очередь отправился в Темный Двор, и когда чуды до него добрались, рядом с контрабандистом уже топтались два адвоката и специалист по ведению переговоров. Разумеется, Кумар подробно ответил на все вопросы рыцарей, честно и без утайки рассказал все, что знал, а знал он немного, а вот на вопрос: «Почему Антрэй так себя ведет?» ответил просто: «Я вашего дракона отыскал и вернул, а почему он такой – выясняйте самостоятельно».
– Ему заплатили?
– Да.
И много заплатили, поскольку адвокаты Пежана работать умели.
Почти сразу на остров, точнее, на то, что от него осталось, отправилась экспедиция Великих Домов. Маги-дознаватели работали до сих пор, пытаясь отыскать хоть что-то полезное, а Гуго вернулся.
И направился в Бестиарий, чтобы лично посмотреть на темно-синего дракона.
– Морэл, ваше мнение: что случилось с Антрэем?
– Боюсь, он сошел с ума.
– Может, он успел привыкнуть к свободе и не хочет возвращаться в клетку?
– Мне кажется, все гораздо хуже, – покачал головой мастер Драконерии. – Сначала я тоже подумал, что свобода и возможность безнаказанно творить те ужасы, о которых рассказал Пежан, изменили базовые установки Антрэя, испортили, так сказать, характер. Я думал, что терпение и терапия вернут нам того дракона, которого мы знаем, но тщательное обследование показало, что… – Морэл вздохнул, помолчал, справляясь с подкатившим комом, но нашел в себе силы продолжить: – У Антрэя чудовищно изломана аура, что свидетельствует о необратимых изменениях в мозгу.
– Как это получилось?
– Если Пежан прав и все это время Антрэй действительно провел у Ярги, я бы предположил, что именно присутствие первого князя свело его с ума, – ответил ле Гран. – Как вы знаете, капитан, драконы очень чувствительны, эмоционально чувствительны. Их связь друг с другом и другими разумными намного глубже, чем у любого иного вида. Собственно, это уникальная связь, аналогов которой нет, и… И я думаю, что Антрэй не выдержал воздействия Ярги.
Мастер отвернулся.
– Ах, вот как… – Несколько мгновений Гуго молча смотрел на беснующегося дракона, после чего очень ровным и очень спокойным голосом произнес: – В таком случае от него необходимо избавиться.
– Я… – Морэл начал фразу, но оборвал ее, резко выдохнул и кивнул.
Он понимал, что капитан гвардии прав, но не мог произнести это слово.
– Ни вы и никто из ваших парней не сможет это сделать. Кроме того, на них, я уверен, экзекуция произведет гнетущее впечатление, – продолжил де Лаэрт с прежним, пугающим спокойствием. – Поэтому давайте решим вопрос сейчас, пока в Драконерии только мы с вами.
Он повернулся и посмотрел Морэлу в глаза. Тот не отвел взгляд. Потому что знал, что капитан прав. Снова прав.
– Отключите видео.
– Хорошо.
Мастер Драконерии надавил на нужную кнопку, а де Лаэрт покинул комнату управления и направился в вольер. Сосредоточенный. С каменным, абсолютно непроницаемым лицом. Прекрасно зная, что его ожидает и что он должен сделать.
И не ошибся: Антрэй бросился в атаку, едва Гуго вошел внутрь. Дракон почуял чуда, развернулся, заревел, в два прыжка приблизился, на ходу распахивая пасть, но… неожиданно замер, изумленно глядя на мрачного рыцаря.
Остановился столь же резко, как только что кидался в бой.
Остановился в шаге.
Остановился…
На несколько секунд.
Несколько секунд рыцарь и дракон молча смотрели друг другу в глаза.
А затем де Лаэрт активировал боевой аркан, молниеносно материализовал длинное копье в правой руке и с необычайной стремительностью и точностью вонзил его Антрэю в сердце. Именно в сердце. Без всяких взрывов и других ухищрений: удар оказался настолько силен, что наконечник пробил и прочную чешую, и кость и добрался до сердца.
Морэл, который следил за происходящим через бронестекло, коротко вздохнул. И, разумеется, не заметил выступившие на глазах мастера войны слезы.
Антрэй коротко всхрипнул и неестественно медленно опустился на камни. Словно прилег, собираясь поспать. Гуго сделал шаг назад, выдернул копье и угрюмо посмотрел на хлынувшую из раны кровь.
Она не была черной.
Легенды врут.
