- И ты можешь верить ему, когда мой братец говорит, что знает где этого медведя отыскать! - весело заключил появившийся из неоткуда Трир, и подсел за их стол.

   Все трое быстро охмелели, и Олаф, как это обычно с ним бывало, из неотёсанного мужлана превратился в скомороха, неспособного больше удерживать в себе своих шуток и выходок, насколько бы неподходящими и дурными они не оказались. Он то и дело орал невпопад очередную вдруг вспомнившуюся песню, один раз едва не завязал драку, а потом принялся на пару с Триром подыскивать своему холостому приятелю невесту.

   - Может, братец, вон та, дочь кузнеца? - сказал Трир, указав на соседний стол. - Нет, ну ты глянь какова! Разом кубок опорожнила. Вот это будет жена так жена! Будешь с ней жить да не тужить. А только понадобится по дому чего сделать, стол там передвинуть или гвоздь в стену забить, как она тут как тут.

   - Э-не! Наш Фьёл охотник не только до лесного зверья, но и до дивчин. Ему подавай самое лучшее. Вон ту вон, например, зеленоглазую красавицу, - подхватил Олаф, указывая на только что вошедшую девушку, обёрнутую в узкое голубое платье, спускавшееся до колен непроницаемой свиткой. Она подошла к стойке и начала беседовать о чем-то с корчмарём. - Только глянь, только глянь! Походка как у горной козочки. А личико румяное ... Ухх, какова дивчина!

   Фьёл, Трир и половина кабака оглянулись на неё. Даже домовой дух, признав в своих чертогах друида, робко притих, наблюдая за ней.

   - Ты что же, не знаешь кто она такая? - шёпотом нарушил установившуюся тишину Фьёл.

   - Нет, приятель, эта баба - гиблое дело... - покачал головой Трир, спешно отводя свой взгляд от Хелен.

   - Ну а что? На вид баба как баба. Чего нос воротить?

   - Она друидская дочь и первая невеста на деревне. Вот только сколько бы парней к ней не захаживало - всё понапрасну. Вот у него можешь спросить, - Фьёл ткнул своего старшего брата. - Тот за нею прошлой осенью волочился.

   - Да, было дело, было дело, - подхватил Трир, - и до сих пор мурашки по коже... С виду вроде баба как баба: морда румяная, никому дурного слова не скажет, да кокетничает с тобой как дьявол. Вот только дребедень всё это! - сказал он, ударив кулаком по столу. - В маске она на людях ходит, потому и тихая очень. Но в тихом омуте, как говорится...

   - Мы вон с Галкой тоже не сразу сошлись, - стал перечить ему Олаф. - Полно тебе бабу дьяволом считать.

   Трир отхлебнул браги, и, переведя дух, продолжил рассказывать о Хелен.

   - Ухаживаешь за ней, да вроде и ничего девчина: вежлива, опрятна, с подружками водится да танцует неплохо, не смеётся правда никогда, но то девку не портит. Но как увидишь её без своей маски, так мурашки по коже. Спросишь прямо что скрывает - сразу краснеет, отводит взгляд, да переводит тему. Черти у неё на душе водятся. Я как это понял, так сразу сбежал от неё, едва оставшись при своей шкуре. И вам обоим якшаться с ней не советую. Только хуже будет.

   - Нет, ну а что, - Олаф настаивал на своём, - наш Фьёл против лесного зверья никогда не пасовал, так и чертовку эту обуздает в два счёта.

   - Да иди ты... - огрызнулся Фьёл.

   - А вот и пойду. И пойду! Я тебе всё сейчас устрою. Смотри! - сказал он, поднявшись из-за стола, и неуклюже побрёл к стойке, стараясь никого при этом не задеть своими заплетавшимися ногами.

   - Чур меня. Я в этом не участвую, - встряхнул головой Трир и, поднявшись вслед за Олафом, поспешил прочь из кабака, пока Хелен не заметила его.

   - Здра-а-а-авствуйте, красавица, а вы как раз тот чёрт, которого я искал! - обратился к девушке Олаф со всей галантностью, что только мог позволить себе пьянчуга. - Постойте же, постойте, выслушайте меня, куда вам спешить? Вот, посмотрите туда, - покачивающейся рукой указал он на скучающего Фьёла, - за тем столом сидит мой друг со своим братцем. О, а куда это братец успел подеваться? Ну да неважно. Главное что он - лучший холостяк, которых свет только видывал, а ещё он - он лучший охотник на деревне, (только, между нами, это не на долго).

   Хелен нетерпеливо теребила краешек своего голубого платья, выжидая когда же закончится его речь, но Олаф все продолжал и продолжал, не стесняясь привирать, для красного словца.

   - Как только вы вошли в эти двери своей плывущей походкой, сердце его выскочило из груди. Он влюбился в вас! Вот прямо так, взял и влюбился. И теперь только вы одна можете мне помочь. Только взгляните на него своими сверкающими глазками. Без вас он ведь совсем зачахнет. А как он на медведя?-то будет охотиться, если совсем зачахнет? Правильно - никак! И всё на том, он зачахнет и перестанет быть лучшим охотником на деревне. Погодите, погодите же! Только посмотрите на него, какой он молодчина! О! Он допил кувшин. Эй, корчмарь, еще браги на двоих!

   Фьёл наблюдал за всем происходившим с расстояния своего стоявшего в дальнем углу стола. Он видел, как девушка отстранённо нахохлилась, точно птица, оказавшаяся вдруг на морозе, когда его пьяный приятель подошёл к ней, и как продолжая выслушивать его бессвязную речь она всё больше и больше вытягивалась, расправляя плечи, как-бы возвышаясь над ним и надо всеми его мелочными словами. Как она поправила вплетённую в свои мышиные волосы белую ленту, и как, наконец сдалась своему бойкому подвыпившему собеседнику и оглянулась на Фьёла. Во взгляде её диковато-зелёных, по-щенячьи о чем-то умолявших глаз, ему вновь почудилась та дикая кошка, которую он, заливая брагой, упорно пытался прогнать из своей головы.

   Принесённый Олафом свежий кувшин Фьёл вылакал в одиночку, после чего они заплатили за еще один, последний, и долго по-братски передавали его из рук в руки, отпивая прямо из горла. Когда они, покачиваясь из стороны в сторону, вышли из кабака, на улице уже стояла глухая ночь. Об охоте не могло быть больше и речи, но оно и к лучшему: пепельно-белая кошка наконец ушла из его головы, унеся с собою из всю тоску, и до утра больше не возвращалась.

   V

   Закончив свои дела с корчмарём, остаток вечера Хель провела продолжая