– Мне приятно, но…
– Все эти девушки в зале меркнут рядом с тобой, Эльба. Я знал, что у Атолла есть две дочери, но даже не подозревал, что свяжу свою жизнь с самой восхитительной и прекрасной девушкой Калахара. Ты как неограненный бриллиант. Ты…
Он замолчал, пытаясь подобрать верное слово, а Эльба забрала из его руки кубок и, улыбнувшись, поставила его на край стола.
– Мне кажется, вам достаточно.
Вольфман стыдливо прищурился. Только сейчас Эльба вспомнила, что он сам недавно потерял отца. Возможно, пир был лишь предлогом, чтобы на какое-то мгновение позабыть о том, как боги упрямо калечили их жизни. Эльба положила ладонь на его плечо, и глаза Вольфмана вспыхнули.
– Если вы устали, мы можем уйти.
– Я не устал.
– Вы уверены?
– Ты еще не танцевала.
Эльба отпрянула. Ее рука упала, испуганная улыбка коснулась губ.
– Я не хочу.
– Как же? – Вольфман приблизился к супруге. – Женщины Эридана славятся тем, что они чудесно танцуют. Речные нимфы, ты же знаешь.
– Знаю.
– Для вас ведь музыкой звучит грохот водопадов.
– Да, но…
– Не стоит смущаться, Эльба, – горячо проговорил Вольфман и схватился за ее руки холодными липкими пальцами. – Твой дом Эридан, и что с того?
– Я не смущаюсь, – поспешила оправдаться она, но король будто не слышал ее. Она в ужасе округлила глаза, попыталась отстраниться, но…
– Станцуй для меня.
Эльба в отчаянии посмотрела на Вольфмана и вдруг вспомнила лицо Ровена, его дикие карие глаза и пожелтевшие зубы, почувствовала ледяной клинок у своего горла.
«Танцуй для меня», – так он тогда сказал, а потом перерезал горло ее брату. Эльба собиралась встать, как вдруг Вольфман взмахнул рукой и воскликнул:
– Ксеон, у меня есть к вам огромная просьба, и вы должны мне помочь!
Темноволосый юноша вскинул брови, а Эльба окаменела. Гость неспешно подошел к королевскому столу и прижал к груди наполовину пустой кубок:
– Чем я могу помочь вашему величеству?
– Моей супруге нужен кавалер, а я не стою на ногах. – Вольфман тряхнул головой и нахмурился. – Вам ведь несложно уговорить Эльбу, мою прекрасную жену, вернуться к истокам?
Ею опять распоряжались, словно вещью. Почему она должна была делать то, чего не хотела? Почему должна была испытывать этот ужас? Чем ее слова отличались от слов мужчины? Те же буквы. Те же звуки.
Так почему ее не слышали?
Ксеон настороженно посмотрел на Эльбу. Ее плечи были напряжены, глаза смотрели куда-то вниз. Он попытался понять, что за игру ведет с ним Вольфман, но так и не нашел логичного ответа. Отказывать он не имел права, но имел ли право танцевать? Юноша поставил бокал на стол, наклонился и протянул широкую ладонь:
– Сочту за честь, королева.
Эльба так крепко сжала его руку, что он не сдержался от смущенной улыбки. Ксеон вывел ее к танцующим парам и откашлялся, понятия не имея, во что он ввязывается и чем для него может обернуться невинный танец.
Зазвучала медленная музыка, едва слышно заиграли арфы, и Эльба покорно поклонилась. Ее пышная юбка небесного цвета коснулась каменных плит.
– Я плохой танцор, – неожиданно признался Ксеон.
– Ничего страшного.
– Я определенно испорчу ваш наряд.
– Вряд ли его что-то испортит.
– Вы прекрасно выглядите, – вырвалось у Ксеона, и он смутился. Разве можно делать комплименты королеве?
Пары медленным шагом пошли по кругу, женщины и мужчины, сплетение рук и взглядов.
– Спасибо, – все же ответила Эльба, – вам тоже идет этот… жилет.
– Жилет? О да. Одежда истинного рыцаря.
– Как жаль, что на нем не вышит знаменитый арборский дуб.
– Я поклонник знаменитых станхенгских колосьев, увы.
Эльба усмехнулась. В такт музыке она обошла Ксеона и прикрыла глаза, стараясь не вспоминать об окровавленной земле, о босых ногах, о ветре и грубых мужских голосах. В глубине души она убеждала себя, что все в порядке, что ей совсем не больно. Что Фьорду больше не больно. Но легче не становилось. Эльба едва дышала, меняясь партнерами, касаясь чьих-то рук, отвечая на чьи-то улыбки. Было в ее состоянии что-то пугающее. Лица смазывались, музыка душила, а свет ослеплял, и даже, несмотря на добрую улыбку кареглазого юноши, купол малого зала кружился и кружился. Девушка понимала, что скоро свалится навзничь, если кто-то не заставит мир остановиться.
Опьяневшая от усталости и боли, Эльба выпрямилась и вдруг увидела знакомый взгляд, следящий за ней из-за угла. Зеленые глаза казались почти черными в тусклом свете. Юноша двинулся вдоль зала, скрылся за колонной, и Эльба потеряла его из виду. Она прокрутилась под рукой незнакомца, а в следующий миг вновь принялась искать в толпе зеленые глаза.
Ксеон заметил ее недоумение. Он попытался понять, куда она смотрит, но никого не увидел. Еще один шаг – и новый партнер, мужчина с седыми вьющими усами, поклонился Эльбе и подал свою руку. От его ярко-красной туники рябило в глазах. Эльба прошла с ним вместе пару шагов и вдруг снова ощутила на себе чей-то взгляд.
На этот раз Аргон стоял у второй колонны. Он отпил вино, и его губы тронула улыбка, но глаза оставались холодными, как горная вода. Эльба не знала, почему не могла отвернуться. Что-то в его трагичном глубоком взгляде цепляло ее. И это что-то не позволяло упасть, не позволяло вспоминать о ледяном ветре равнины. Возможно, Эльба смотрела в эти зеленые глаза, потому что именно они были первым, что она увидела, очнувшись в шатре. Именно они смотрели на нее, когда она плакала от отчаяния. Эти глаза убеждали ее, что сестра спасется, что надежда есть. Аргон вновь исчез из поля зрения, и девушка отвернулась. Ее голова закружилась. В этом вихре лиц и чужих ухмылок она заметила встревоженные глаза Ксеона. Он словно спрашивал: «Все в порядке?». Но она не была в порядке. Дышать было нечем. Эльба опустила взгляд и вдруг увидела не каменный пол, а кровь и свои босые ноги, рыхлую землю и рваное платье. Она в панике отпрянула назад и врезалась в чью-то спину. Стремительно обернувшись, Эльба увидела его.
Аргон взял ее под руку, не спросив разрешения, и повел по кругу.
В глазах Эльбы светилось недоумение, а в глазах Аргона – любопытство. Он не знал, почему королева так крепко держалась за его руку, и понятия не имел, что заставило его присоединиться к танцующим. Ее испуганный взгляд… да, именно он призывал его, точно такой же, как и в тот день, когда Фьорд лежал у ее ног с перерезанным горлом. Этот взгляд что-то пробудил в Аргоне. Юноша стремительно наклонился к ее лицу, а она потянулась ему навстречу.
Внезапный порыв ветра разнесся по малому залу. Пламя факелов задрожало, как будто от холода. Ксеон растерянно вскинул брови, наблюдая за другом, а Вольфман
