Я двинулась к ней. Травинки скользили по ногам, и капли крови стекали по коже. Я глянула вниз и нахмурилась. Трава не должна резать.
– Подойди ко мне, Гаури. – Голос Налини сочился отчаянием. – Разве не заслуживаю я извинений и объятий после всего, что перенесла по твоей вине?
– Что ты перенесла?
Она промолчала. Но кожа на ее руках вдруг из привычно коричневой стала диковинно маслянисто-черной. Я отступила на шаг.
– Что ты перенесла? – спросила громче.
Ответ прост: она попала в темницу. И сейчас должна была сидеть где-то в подземельях Бхараты.
– Почему ты не взаперти?
Налини склонила голову, и в груди моей разлился холод. Такой неправильный жест. Нечеловеческий. Я о чем-то забыла…
Я уставилась на свои ладони – грязные, окровавленные. И почему на мне мужская одежда? Я медленно поднесла руку к глазу, движимая неким знанием, маячившим на краю разума. Налини зашипела и раззявила челюсть в жуткой ухмылке.
И тогда я увидела, кем она была на самом деле.
Чудовищем из дыма и клыков. Оно клацнуло челюстью, протянуло ко мне влажные когти. Я отшатнулась, проламывая туманную стену. Тварь использовала голос моей лучшей подруги.
– Гаури? – сладко пропела она и поползла ко мне, обдирая живот о камни.
Я достала кинжал и метнула его в одну из когтистых рук, пришпиливая ее к земле. Тварь пронзительно взвизгнула.
Наткнувшись ногой на средних размеров камень, я подняла его над головой и со всей силы обрушила на существо. Крик оборвался. Затем, прикрыв глаз, я выхватила кинжал из чернильно-черной руки и рванула прочь.
Пещера в конце Грота сияла все ярче. Я не останавливалась. Промчалась мимо образа Майи с перерезанным горлом. Увернулась от призрака матушки Дхины, что раскачивалась взад-вперед, баюкая окровавленные запястья. Рядом пробежал Викрам. Я погналась за его стройной тенью, и земля подо мной исчезла. Воспоминания вокруг становились все мрачнее и трагичнее, пока мое внимание не привлек свет. Пещера. Я почти добралась. Когда туман сгустился и завихрился, ко мне на четвереньках устремилось темное рваное пятно. Ветала. Он схватил меня за ногу и фыркнул:
– Мальчишка мертв. Возьми меня на руки.
12
Изношенное сердце
Викрам
Как правило, Викрам бегал только в состоянии гнева. Но так уж сложилось, что в гневе он пребывал почти всегда. Каждый день он балансировал на полустершейся грани между яростью и просветлением, сознавая, что судьба уготовила ему роль марионетки на троне, но надеясь, что способен на большее. Когда Викрам бежал, вся эта нематериальная ерунда – титул, происхождение, ожидания и обиды – просто не могла за него зацепиться.
Слишком уж быстро он двигался.
Ветала загоготал, обхватив его шею костлявыми руками, и взвизгнул:
– Быстрее, ослик! Быстрее!
Викрам знал, что покажет ему Грот, какие образы вырвет из памяти и превратит в злобных сильфов. Пришлось годами тренировать очаровательную улыбку, чтобы стереть мальчика, коего Уджиджайнская империя когда-то нехотя приняла в свое лоно. Только отец помнил день, когда Викрама нашли. Остальные позабыли и об увядающих синих цветах в его руке, и о том, как он цеплялся за хрупкие бесцветные стебли, пока те не рассыпались прахом. Остальные предпочли не видеть. Такова королевская власть.
Викрам почти достиг пещеры, когда сухие ветры, обжигавшие легкие, донесли голос:
– Бета?[9]
«Я знал, что ты придешь за мной».
Ветала хихикнул и прошептал ему на ухо:
– Голову сбереги, сбереги голову.
Викрам хлопнул ладонью по глазу, но замерший пульс заставил и ноги остановиться. Сейчас он мог сдержаться и не взглянуть на нее. Но не слушать? К такому он не подготовился, не научил бедное сердце не растекаться лужицей при звуке ее голоса. Когда мама Викрама говорила или пела, небеса сияли. Даже звезды подплывали поближе, дабы окунуться в серебро ее голоса.
– Малыш, ты забыл меня? Я так долго ждала твоего возвращения, – промолвила она. – Ты хотел меня чем-то удивить. Помнишь?
– Да, – хрипло выдохнул Викрам.
– Я прощаю все, что ты со мной сделал. Не хочешь обнять меня, сыночек?
Викрам оторвался от созерцания собственных стоп и понял, что стоит на краю пыльной скалы. Он отпрянул, ноздри наполнились резким ароматом сосны. Над головой, точно переплетенные пальцы, колыхались ветви деревьев.
– Бета, – прошептала мама. – Подойди ко мне.
Он хотел подойти. Боги, как он этого хотел. Но что-то будто удерживало его за руку. Точно, руки. Мама стояла, скрестив их на груди. Синее пятно так и притягивало взор. Цветы. А еще такого синего цвета была ее шея, когда она лежала у подножия скалы с набитым камнями ртом.
Викрам нахмурился. «Невозможно».
Картинка разлетелась на куски.
Он вывалился из тумана, чувствуя, как звенит голова от вопля веталы:
– …глупый мальчишка!
Викрам снова побежал, под бешеный ритм собственного сердца, мечтая поскорее попасть на другую сторону. Открыв только один глаз, он обернулся и увидел, как следом ковыляет тварь из Грота Нежити.
– Вернись, Викрам! – звала она голосом его матери.
Он слепо мчался прочь, уворачиваясь от тонких ветвей деревьев, но запнулся о не замеченный в густом тумане валун. Земля рванула навстречу, а дальше – провал.
* * *Викрам очнулся, когда его волокли по неровному полу мрачной пещеры. Тут и там по каменным стенам тянулись тонкие нити света, даруя слабое освещение. Ветала уселся ему на грудь и загоготал, когда Викрам попытался – и не смог – его столкнуть.
В тусклом свете виднелся силуэт Гаури. Покрытая грязью, она тем не менее держалась с достоинством королевы, возрождающей родную страну. А еще она, к бесконечному ужасу и стыду Викрама, тащила его по полу как мешок с фруктами.
Он застонал. «Весело тебе, Вселенная?» Как-то раз, когда ему было десять, Викрам попытался взлететь, прицепив к рукам шелковые шарфы и сиганув с дерева. Не получилось. Затем, в пятнадцать, он вырядился куртизанкой, чтобы пробраться в гарем. В итоге сыграл так убедительно, что пришлось сбрасывать женский наряд и драться со стражником, распустившим руки. Учитывая все обстоятельства, данный эпизод еще не самый постыдный в его жизни.
Но определенно один из.
– Подъем! Вставай! – закричал ветала, шлепая Викрама по лицу. – Я спрыгнул, так как решил, что тебе конец. Но милое чудовище за тобой вернулось.
Как же хотелось задушить этого поганца. Без него Викрам мог бы притвориться, будто до сих пор без сознания, и пусть бы его и дальше волокли через пещеру. Вдруг бы и Вселенная ему улыбнулась, послав на пути камень, о который можно стукнуться головой.
Викрам вывернулся из крепкой хватки Гаури, и та без церемоний бросила его ногу. Только и сказала:
– Вставай.
– Ценю твою заботу, и да, разум мой совершенно невредим. Спасибо, что спросила.
Он поднялся, покачнулся и, заглянув ей в глаза, вздохнул с облегчением. Чары веталы рассеялись. Воспоминания вновь спрятались под кожей. И все же что Гаури видела в Гроте Нежити? Она плотно сжимала губы, лицо ее в тающем свете казалось напряженным. Теперь, когда
