приоткрыл один глаз:

– Ты совсем глупая? Следуя указателям, конечно же.

Указателям?

Я откинула шелковую завесу и двинулась к задней части шатра и парившим над нами восьми статуям. Даже издали они казались огромными как слоны. Под каждой статуей, олицетворяющей одного из стражей сторон света, было начертано соответствующее направление. Кубера, Владыка Алаки и страж севера, держал в одной руке булаву, а на каменной груди его покоилось золотое ожерелье.

Северо-восток охранял Ишана со спутанными волосами и грозным трезубцем, а северо-запад – Ваю, Повелитель ветров, размахивающий флагом. Страж востока и Владыка небес, Индра, сжимал в руке молнию, а Повелитель вод и страж запада, Варуна, держал лассо.

Юго-восток стерег Агни, Владыка огня с неизменным огненным копьем, юго-запад – Нритти, Повелительница хаоса, с шамширом в прелестной руке. На юге же властвовал Дхармараджа с посохом и арканом.

За вращающимся помостом виднелось восемь одинаковых дверей. Они не отличались ни высотой, ни шириной, ни цветом. Нас от них отделял непроходимый ров. Единственное, что могло заполнить это пространство, – как раз платформа со статуями. Но чтобы помост стал мостом, он должен был опуститься на землю и перестать вращаться. Нас окружали статуи и иллюзии. Пора было планировать отступление. Обернувшись, я увидела, как Викрам отпивает из кубка.

– Что? – спросил он. – Передумала насчет моего предложения?

– Я не настолько сильно ударилась головой. Ты понимаешь, что мы тут заперты? Похоже, ветала завел нас в тупик.

– Я? – взвизгнуло существо. – Я всего-то и хотел новое тело, а теперь стал зависимым от вашей смекалки. Очевидно, я обречен.

– А, ты об этом, – произнес Викрам. – Ты, кажется, забыла, что была без сознания. Я уже все проверил, мы здесь определенно застряли на всю ночь.

– Только ли на ночь?

Он выхватил из-за спины пергамент с золотыми письменами и протянул мне.

Вот и все, усталый путник, ты почти дошелСудьбоносный Перекресток ласково встречаетТы пока пируй и празднуй, отдохни душойУ́шас истину откроет с первыми лучамиТолько помни, эти стены глупость не простятОшибешься – духи спляшут на твоих костяхПусть твой выбор будет тверже камня и землиСотни здесь искали славы, сотни полегли

Я медленно вчитывалась в строки. Мы в ловушке до рассвета. Выбраться получится лишь с первыми лучами солнца, но в каком направлении двигаться? Как узнать, какой путь истинный? Я подняла глаза на недостижимый дворец ночи. «У́шас истину откроет с первыми лучами». Ушас – богиня зари.

– Почему ты раньше не показал?

– И упустить возможность полюбоваться тобою в гневе? У нас полно времени, чтобы обдумать нашу неизбежную гибель, а вот чтобы насытить желудки – гораздо меньше. К тому же я обеспечил себе преимущество в выборе сладостей.

– Во всем ищешь светлые стороны.

– Чего ж плохого в сытости и довольстве, – взмахнул тарелкой Викрам.

В животе заурчало. Викрам вроде выглядел как прежде, так что о ядах, скорее всего, можно было не волноваться. Я присела рядом, взяла халву и повернулась лицом к углу квадратной комнаты, напоминавшему вид из окна моих покоев.

– Твой дом? – спросил Викрам.

Я кивнула.

– А угол с видом на Уджиджайн… твой?

– Да.

Его угол смотрелся странно. Викрам словно окидывал взглядом все королевство. Холодно. Собственнически.

– Ты любишь Бхарату, – сказал он без единой вопросительной нотки.

– Люблю.

– Так почему согласилась участвовать в Турнире? Могла бы выждать оборот луны и помчаться назад в свою обожаемую страну.

Я прикусила губу. Если просто ждать без всякого плана, Налини умрет. Да и не то чтобы я могла спокойненько вернуться в родные края в конце лунного цикла. Стоит мне ступить на землю Бхараты – и Сканда казнит Налини, а всю вину свалит на меня. Все игры, манипуляции, потери и секреты станут напрасны. Хуже того, если мы лишимся поддержки племени Налини, Бхарата погрязнет в войнах.

– Так сложилось, – выдавила я под внимательным взглядом Викрама.

– Что такого ты натворила, что родное королевство пожелало твоей смерти?

Я стиснула руки.

– Скажем так, из-за обстановки в Бхарате мне пришлось сыграть в политическую игру, в которой я рассчитывала победить. Не победила. Отсюда и смертный приговор.

Викрам закатил глаза и медленно похлопал в ладоши.

– Принцесса училась театральному ремеслу? А по городу в капюшоне народного мстителя ты, случайно, не бегала?

– Ты ничего не знаешь ни о моей жизни, ни о том, каково мне пришлось, – сердито пробурчала я. – Все принцы одинаковы. Не тебе судить о чьих-то сражениях, раз уж сам ты ни за что никогда не боролся.

Его взгляд заострился.

– А вот тут, принцесса, ты ошибаешься.

Я вздохнула и потерла виски:

– Теперь, когда мы поели и поспорили, может, обдумаем загадку?

– Мы знаем, что путь в Алаку лежит через север. О том же говорит и статуя Куберы. Но статуи установлены на колесе…

– И когда оно остановится, будет неясно, верно ли указано направление.

Викрам сдвинул брови. Затем отставил кубок, нарисовал на земле помост и восемь дверей и уставился на них, соединив перед собой подушечки пальцев. Я застонала. Терпение лопнуло.

– Зачем ты это делаешь?

– Что именно?

– Вот это. – Я передразнила его позу, свела брови и попыталась нагнать побольше безумия в глаза.

– К твоему сведению, это моя медитативная поза.

– К твоему сведению, выглядит нелепо.

– А сама-то? – Втянув щеки и злобно прищурившись, Викрам указал сначала на свое лицо, потом на мое. – Это твой подход к медитации?

– Это не связано с медитацией, – огрызнулась я.

– Ах, простите. Очевидно, это твое воинственное сейчас-я-высосу-твою-кровь лицо. Может, подберешь выражение, которое не будет напоминать возмущенную кошку?

– Уж лучше так, чем переплетать конечности, будто паук-переросток.

– Паук-переросток, который редко ошибается.

– Мое воинственное сейчас-я-высосу-твою-кровь лицо спасло тебе жизнь.

– А поза паука-переростка спасет твою.

Викрам уперся подбородком в сцепленные ладони и чуть склонил голову. Бледный свет скользил по резким граням его лица, от узкого носа и острых скул к дьявольским губам, которые вечно подрагивали на грани смеха. Поймав меня за разглядыванием его губ, Викрам ухмыльнулся. Я еле сдержала несколько отборных проклятий.

– Когда Ушас покинет свой дом – это, считай, рассвет. То есть первые лучи. Полагаю, колесо замрет. Вероятно, в самом низу, так что мы сможем через помост перебраться к восьми дверям. Нужно следить за статуями всю ночь, вдруг они начнут опускаться.

– Тогда до рассвета надо решить, в дверь какой статуи мы войдем, – заметила я. – Неизвестно, как долго помост будет стоять на месте. Предложения?

Викрам постучал пальцами друг о друга:

– По-моему, нужно следовать за статуей Куберы в направлении истинного севера.

– Слишком просто. – Я подняла пергамент со стихами и прочла вслух: – «Сотни здесь искали славы, сотни полегли». Уверена, многие из них выбрали самый простой путь.

– Дело не в простоте и прямоте пути, – возразил Викрам. – Магия – это испытание веры… Иначе зачем было бежать из Уджиджайна, есть демонический фрукт и позволять мучить себя воспоминаниями, если мы не верим в то, что предлагает Турнир?

Он впервые заикнулся о пережитом в Гроте. Боль промелькнула в его глазах так быстро, что ее