– Твоя убежденность основана на чувствах, а не на фактах, – возразила я. – Пойти на север слишком легко. Похоже на ловушку.
– Но в том и коварство этого места. Сколько раз ответы были невероятно просты, и все же кто-то выбирал дорогу шипов, а не роз?
– Этого мало.
– Как это по-человечески.
– Ничего не могу поделать со своими человеческими замашками.
– Мало, много, какая разница? Магия выбрала нас не просто так. Ты верила в Иномирье до того, как увидела его своими глазами?
Я кивнула.
– В этом вся магия, – произнес Викрам. – Надо верить.
Он говорил так искренне, что я почти поддалась. Но он страдал тем, чего я давно лишилась. Наивностью.
Быть может, когда-нибудь мир и прогнется под Викрама только потому, что он в это верит, но мне такой милости ждать не стоило. Что Иномирье, что мир людей лично меня одаривали одинаково: никаких поблажек, никакой заботы.
– Мне нужно подумать.
– Справедливо, – кивнул Викрам. – Взвесь все варианты. Но не надейся, что в благодарность за спасение я последую за тобой на край света через любую дверь.
– Упаси боги. Это последняя награда, которую я потребую.
Он встал и потянулся:
– Поступай как знаешь.
Затем пошагал прочь, а я изучала его походку. О человеке многое можно сказать по тому, как он занимает пространство.
Сканда передвигался так, будто за каждым углом его подстерегал клинок. Викрам же держался величественно, словно этот миг создан для него одного и он собирается им не просто наслаждаться, но и повелевать. Я завидовала его непоколебимой уверенности во всем.
Склонившись над одной из чаш с водой, Викрам начал умывать лицо, а я так и застыла, сидя на земле. Стоит подняться и уйти? Но тут же нахмурилась. Почему я должна уходить? «Если он не хочет, чтобы я смотрела, пусть сам уходит».
Викрам не ушел.
Он стянул тунику, а затем и штаны. Он стоял чуть отвернувшись, но я все же видела и очертания жгутов мышц, что украшали его плечи, и жилистые длинные руки.
Как-то раз я пыталась втиснуться в наряд, который оказался слишком мал, ибо в тот день я переела сладостей.
И сейчас комната вдруг стала таким нарядом. Слишком тесным и давящим, плотно облегающим все изгибы всякого, кто очутился внутри. Мне следовало уйти.
– Прекращай любоваться, – хмыкнул Викрам.
– Я оцениваю критически, – соврала я, встав и схватив тарелку с халвой.
– И чего же мне не хватает для идеала?
– Чести.
Не такая уж ложь.
– Увы. Ее я потерял.
– Скажи, ты ищешь любую возможность меня разозлить по какой-то особой причине?
– Это забавно. Когда ты хмуришься, на щеках мелькают шрамы. Почти как ямочки. И я все жду, когда лицо твое покраснеет от гнева. Наверное, будет похоже на смущенный румянец. Или, может, я и без того сумею заставить тебя смутиться?
Я замерла. Никто, кроме матушки Дхины и Налини, не понимал, что ямочки – это шрамы.
– Я много лет тренировалась бок о бок с солдатами и насмотрелась и нанюхалась всякого, чего не должна была. Да и не хотела. Ты никогда меня не смутишь.
– Если выберемся отсюда живыми, я докажу, что ты ошибаешься.
В другом конце шатра захихикал ветала:
– Я бы выбрал задачу попроще, мальчик. Ты можешь заставить ее зарычать. Вот это наверняка. Или вырвать тебе глотку. Тоже куда вероятнее. – Он фыркнул. – Только голову ему сохрани, девочка. И шервани, который сейчас на тебе. Я привязался к ним за время нашего путешествия.
14
Помост безмолвия
Гаури
Люди почему-то думают, будто убийство требует силы: опрокинуть в рот чашу с ядом, отделить клинком плоть от кости, несколько раз опустить кулак.
Нет, все иначе.
Вот как убивают на самом деле: молчат, заключают сделки, что сдирают с души слой за слоем, и строят стены из зыбких оправданий, за которыми и прячутся всю жизнь. Возможно, я убивала, чтобы спасти, но все равно убивала.
Два года назад Сканда влюбился в дочь знатного господина. Вельможа этот дочь обожал и, спасая ее от незавидной участи в гареме Сканды, немедленно устроил помолвку с другим.
Брат разозлился. В его покои привели жениха девушки, заблаговременно оставив там ее свадебное сари, украденное шпионом, и одного взгляда на наряд хватило, чтобы мужчина поверил в измену и разорвал помолвку. Два дня спустя девушка покончила с собой, чтобы не позорить семью.
Я видела жениха, когда он покидал покои Сканды. Видела смятение и ярость на его лице. Но я нуждалась в новобранцах для войска, лекарствах для деревенских детей и хотела, чтобы брат начал собирать приданое Налини до их с Арджуном свадьбы.
И потому я промолчала.
Может, будь я храбрее, то открыла бы рот. Но чем бы все обернулось? Я не забыла служанку, которую пыталась защитить.
Голос – единственное, чем я могла управлять, решая, когда выпустить его на волю, когда затушить точно тлеющий уголек, а когда понизить до таинственного шепота.
Всю жизнь я считала, что контроль и власть есть одно и то же.
Я верила в богов, но в действительности практиковала лишь религию контроля. Никаких излишеств. Ничего такого, что вверит мою судьбу в чужие руки. И все же вот уже второй раз я подумывала всецело довериться магии, которая не поддавалась ни управлению, ни пониманию.
– Я был прав. – Викрам указал вверх.
Вращающийся помост начал опускаться сквозь ночь. Теперь статуи кружились все быстрее и быстрее, отсчитывая секунды до момента, когда мне придется сделать выбор.
– Я уверен, что нам на север, за Куберой, – сказал Викрам. – Ты со мной или нет?
– А если это ловушка? Может, лучше пойдем на юг и выберем Дхармараджу?
– Тогда мы можем угодить в Нараку, а я не желаю умирать так скоро.
Над головой пронеслось лошадиное ржание, и заскрипела серебряная колесница в невидимых чертогах ночи, готовая утащить луну с неба и возвестить новый день.
– Ветала! – позвал Викрам.
– Я уже мертв, так что дальше мне уже не особо интересно, – отозвался тот. – Идите уж. С вами было забавно.
Викрам всплеснул руками:
– Если не пойдешь сейчас, мы за тобой возвращаться не станем.
– Я знаю, – тихо произнес ветала. – Знаю.
По пещере разнесся скрежет. Мы замерли недалеко от рва, готовые прыгнуть на помост, как только он встанет на место. И едва небеса озарились тусклыми лучами, как колесо с диким грохотом рухнуло вниз и заполнило собою яму.
Восемь дверей засияли в полумраке.
Восемь дверей, за которыми была неизвестность.
И единственный шанс выбрать правильный путь.
Рассвет наступал. Разогнавшись, мы с Викрамом вместе запрыгнули на помост, и я с трудом удержала равновесие. Ветер размыл мир вокруг. Восемь статуй одарили нас пустыми взглядами и понимающими усмешками.
«Выбирайте».
– Ветала! – снова позвал Викрам. – Не время для игр!
Затем согнулся, будто готовый спрыгнуть, вернуться за существом, но я дернула его за рукав.
– Рассвет почти разгорелся. Выбирай – выживание или сочувствие, – жестко отчеканила я. – Он сам сказал
