Не переставая ворчать, она стремительно вылетела в коридор и хлопнула дверью, от чего стеклянные дверцы на шкафчике задребезжали.
Мара так и не успела выяснить, почему приезд Айваны так взволновал француженку, но все же привела себя в порядок, перекусила, повязала на шею новенькую бандану и застелила кровать.
Вскоре в палату заявилась целая делегация: непривычно подобострастная мадам Венсан, Эдлунд, Вукович, еще пара незнакомых Маре учителей и, наконец, смуглый седой мужчина с маленькой острой бородкой и экзотическая красавица.
– Познакомься, это Мартин Айвана и его дочь Селия. Он даже отказался позавтракать, чтобы поскорее… – начал было Эдлунд, но гость поднял вверх руку, заставив директора Линдхольма замолчать.
Профессор Айвана медленно повернул голову к Маре и впился в нее ничего не выражающим взглядом. Воцарилась тишина. Странный старик смотрел на нее, наверное, несколько минут, не шевелясь и почти не моргая. Все терпеливо ждали, Тамаре было неуютно и жутковато. В какой-то момент ей даже показалось, что профессора парализовало: его взгляд расфокусировался и был направлен вроде бы и на нее, но в то же время куда-то мимо.
Он отмер настолько быстро и неожиданно, что Мара вздрогнула. Только что стоял здесь и пялился на нее, как на пузырьки в аквариуме, а через мгновение рванулся к окну и закрыл его.
– Дует, – сообщил он. – Что ж, случай, несомненно, уникальный. Если ты, конечно, исключил возможность удочерения.
– Нет ничего, что указывало бы… – попытался ответить Эдлунд, но Айвана снова перебил его:
– Я бы проверил получше. У тебя есть биологический образец матери? Ты не брал ее материал во время своих исследований?
– Нет, я еще не занимался наукой, когда Лена здесь училась.
– Ясно. Пока я в этой девочке не вижу ничего от матери. Разве что линия носа, но это сомнительные данные. Ты запросил эксгумацию? – Айвана разговаривал так, будто Мары не было в комнате.
– У меня нет точных сведений о захоронении.
– Какого черта я здесь делаю, Ларс? О какой науке может идти речь, если ты не предоставил доказательств?
– Я не сомневаюсь, что мисс Корсакофф…
– Очевидно, ген отца оказался доминантным, если принять на веру факт материнства. Странно, невероятно странно… – Старик наклонился над Марой, прищурившись, осмотрел ее лицо, взял за подбородок и повертел ее головой, будто та была кукольной.
Вблизи его морщинистая кожа напоминала черепашью шею, кустистые брови тянулись паучьими лапками к глазам. От него пахло крепким табаком и чем-то сладким.
– Девочка явно метис, но я не могу точно определить вторую расу. Я бы сделал сканирование, чтобы определить точную форму черепа…
– Профессор Айвана, я прошу вас проявить чувство такта! – вмешалась мисс Вукович.
Ее сжатые губы побелели, на лбу вздулась вена от плохо скрываемой ярости.
Но старик не обращал на нее никакого внимания.
– Ларс, ты взял образцы ребенка? – спросил он.
– Конечно.
– Ранняя полная трансформация кажется мне довольно любопытной. Дайте девочке чужеродную ДНК. Интересно, она справится с противоположным полом?
– В каком смысле? – подала голос Мара.
Профессор удивленно посмотрел на нее, как будто вдруг осознал, что она умеет говорить.
– Ты перевоплощалась в мальчика? – Он попытался изобразить приветливую улыбку, но вышел какой-то маньяческий оскал.
– Нет, – Мара поежилась.
– Найдите кого-то близкого по генотипу…
– Нет, это возмутительно! – взорвалась мисс Вукович. – Полин, ты нам даже волновать ее не разрешала, а теперь молчишь, когда профессор Айвана собирается подвергнуть ребенка такой нагрузке?!
– Профессор, после первой трансформации девочка была двое суток без сознания, – извиняющимся тоном начала мадам Венсан. – Я боюсь, что следующее перевоплощение…
– Вы правы, – кивнул Айвана. – Нам может понадобиться система искусственного жизнеобеспечения. Когда Густав сможет ее подвезти?
– Нет! – хором ответили Венсан и Эдлунд.
– В смысле? – недоумевал Айвана.
– Папа, я думаю, мы это обсудим потом, – мягко вмешалась Селия и подошла к отцу.
Голос у нее был мелодичным, обволакивающим и действовал на окружающих как дудочка на змею. Она откинула назад шелковистую прядь угольных волос, ласково улыбнулась Маре и погладила отца по плечу:
– Ты напугал мисс Корсакофф. Я уверена, нам ни к чему торопиться, верно? К тому же разве не подойдет новая система тестирования, которую ты создал в прошлом году? Думаю, Ларс будет в восторге, – она подмигнула Эдлунду. – Пойдем вниз, я попрошу синьору Коломбо приготовить тебе фруктовый салат. Ты ведь ничего не ел в самолете.
– Их еда ядовита! – буркнул Айвана, пока дочь аккуратно вела его к двери. – Я против термической обработки…
– Разумеется! Но ты же знаешь, синьора Коломбо… – И странная парочка исчезла в коридоре.
Мара вспомнила, что надо дышать, и прерывисто вздохнула. Что это, вообще, было? А если в следующий раз рядом не будет мадам Венсан, ее что, просто пустят на эксперименты? И даже Эдлунд не вмешается? Нет, все-таки надо было бежать. Теперь она не сможет толком уснуть, зная, что в любой момент рядом может возникнуть безумный Айвана со скальпелем.
Мисс Вукович дождалась, пока палату покинут остальные учителя, задержав Эдлунда за рукав.
– Я предупреждала! – зашептала она, столь выразительно округлив глаза, что очки съехали на кончик носа.
– Мила, не при ребенке!
– Хорошо. Но я ее забираю отсюда. Пока Айвана не придумал новый эксперимент.
– Мила! Не нагнетай! Делай как знаешь. Мне надо поговорить с Мартином, – и Эдлунд вышел.
– Собирайся, – коротко бросила Маре мисс Вукович. – Ты переезжаешь в мой домик.
– Но как же мадам Венсан? – протянула девочка, судорожно пытаясь придумать, как выкрутиться.
– Мне все равно, что скажет мадам Венсан. Я жду тебя внизу через десять минут, – и хорватка хлопнула дверью.
Отлично. С одной стороны – жуткий старик, с другой – потенциальная убийца. А если Вукович вступилась за Мару неспроста? Вдруг результаты опытов могут как-то раскрыть ее страшную тайну? Или докажут, кто настоящий отец Мары, тем самым поставив хорватку под подозрение? Ведь зачем-то она вчера шарила в кабинете Эдлунда!
Непонятно другое. Мара два дня была в отключке: убивай – не хочу. Нет, Вукович чего-то ждет… Но чего? В домике зимних можно будет получше к ней приглядеться и все выяснить.
Тамара завернула фотографию мамы и телефон Брин в пижаму и направилась вниз. На втором этаже у флага с солнцем она встретила Селию.
– Куда ты? – удивилась дочь профессора. – Разве твоя реабилитация уже закончена? Мадам Венсан об этом ничего не сказала.
– Кажется, она сама только что узнала, – Мара указала взглядом на докторшу, которая яростно перешептывалась в холле с мисс Вукович.
– Они всегда друг друга терпеть не могли, – рассмеялась Селия. – Миле, по-моему, вообще угодить невозможно.
– Вы хорошо ее знаете?
– Конечно! Я всех тут отлично знаю. Училась, а потом еще пять лет была ассистенткой профессора Эдлунда. Он как раз закончил институт, мы начинали научную работу вместе. Тогда еще был жив его отец, а мой работал здесь преподавателем… – Селия ностальгически улыбнулась: – Хорошие были времена.
– А мою маму вы тоже знали? – Мара с надеждой затаила дыхание.
– Более или менее. Все выпускники Линдхольма знают друг друга, мы ведь одна семья. Но не могу сказать, что мы были близкими подругами.
– А с
