Ночь была теплой и удивительно тихой. Шаги в тишине уснувшего города раздавались гулко, и Ивлиев старался шагать мягко, не стуча каблуками ботинок. Слежки за ним не было, это он установил еще до встречи с Горюновым и сейчас испытывал чувство свободы и какой-то легкости. Но вдруг интуиция заставила Василия сбавить шаг и прислушаться. Еще никаких признаков опасности не было, но внутри что-то уже сработало, что-то, что он ощутил всем своим нутром. За перекрестком дом, в котором живет Жорка Одессит. Ивлиев не ночевал там уже две ночи. И кто-то его там ждет? Жоркины дружки, чтобы узнать, с кем он связался, или Жоркины партнеры по карточным играм, чтобы стребовать с него должок или предъявить претензии по поводу того, что он умело передергивает карты? Только этих проблем еще не хватало!

Можно было и не ходить, попросить помощи в управлении, заночевать в гостинице или… Нет, проблему нужно решать сразу, а не уходить от нее. Это была жизненная позиция Ивлиева еще с юности. Но жизненная позиция хороша в обычном споре или дискуссии, а сейчас Василию не помешал бы один-единственный аргументик в виде пистолета. Но и этого у него не было.

Жоркино окно светилось. Лампочка под старым абажуром в форме тарелки и газета на гвоздиках вместо занавески. Ивлиев постоял у стены на углу, решая, идти в квартиру или нет. И тут сзади раздался еле слышный шорох. Мгновенно обернувшись, Василий увидел оперуполномоченного Левандовского. Старший лейтенант держал руки в карманах брюк, но короткая летняя вельветовая куртка была расстегнута. И из-за ремня немного виднелась рукоятка «ТТ».

— Гражданин Ивлиев? — спросил оперативник. — Поздновато вы гуляете…

— Не запрещено, — с улыбкой ответил Василий и пробежался глазами по стенам окрестных домов.

У телефонной будки покуривал мужчина, делая вид, что ждет, когда освободится таксофон. Напротив в черной «эмке» сидел человек, и дверь машины открыта, а его нога в собранном в гармошку хромовом сапоге стояла на земле. Ивлиев решил, что Левандовский перестраховывается, думая, что он может сбежать. Почему?

— Вы живете в квартире уголовника по кличке Жорка Одессит. Это так?

— Я живу где хочу, товарищ начальник, — с усмешкой отозвался Ивлиев, стараясь держать в поле зрения незнакомых людей по сторонам улицы. — У меня документы на паспорт сданы, мне еще три недели ждать в вашем городе. Официально!

— А у меня есть основания полагать, гражданин Ивлиев, что вы вошли в тесный контакт с преступным миром в нашем городе и, возможно, занимаетесь противоправными действиями.

— Железные аргументы: «есть основания» и «возможно»!

— Так! А ну-ка, руки вверх, гражданин Ивлиев! — Оперативник быстро выхватил пистолет из-за ремня брюк под курткой и направил его на Василия. — И не советую делать резких движений, я стреляю метко.

— Ну, дела! — покачал тот головой, медленно поднимая руки. — А какие у вас есть основания, товарищ старший лейтенант, наставлять на меня оружие, арестовывать меня, позорить при прохожих? Или у вас в городе нет прокуратуры?

— Не разговаривать! — резко бросил Левандовский. — Пошел к машине!

Ивлиев зло сплюнул и двинулся в указанном направлении. Что-то насели на него со всех сторон, только успевай отбиваться. Хотя этого сотрудника уголовного розыска можно понять. Жорка у них из-за чего-то на крючке, и его разрабатывают, а тут он подвернулся. Жалеть о том, что у Жорки поселился, не стоит, информацию по заводу получили и еще много полезного узнать можно. Но, видимо, придется от Жорки уйти, если это будет в ущерб основной задаче.

О многом думал Василий, сидя на заднем сиденье машины между двумя оперуполномоченными. Сейчас его будут допрашивать и пытаться какими-то фактами прижать к стенке. Вроде бы и нечем его прижать, не наследил, но продумать свои ответы и весь ход диалога все же стоит заранее.

Машина въехала во двор городского отделения милиции. Ивлиева завели в дежурную часть, тщательно обыскали, заставили снять брючный ремень и вытащить шнурки из ботинок. Потом повели на второй этаж в кабинет.

Он почему-то ожидал, что в комнате будет темно и ему направят в глаза свет настольной лампы, но Левандовский решил, видимо, обходиться без подобных давящих на психику эффектов. Неужели и без этого есть чем прижать? Василий внутренне весь собрался. Ничего, если тут застрянет. Горюнов быстро начнет розыск, если он не выйдет на связь вовремя. И первым делом прочешет все отделения милиции, больницы и… морги. Хм… эту мысль пока в сторону. А в дежурной части его справку зарегистрировали. А там фамилия Ивлиев значится. Не это опасно, опасно, если милиция выявит его связь с НКВД. Тогда вся операция коту под хвост! У них тут запросто может оказаться осведомитель от националистического подполья. Дурацкая ситуация!

— Так, ладно, старлей, — устало заговорил Ивлиев, — давай начистоту. Что тебя смущает, что ты от меня хочешь?

— Не надо стараться стать моим другом, гражданин Ивлиев, — сухо ответил Левандовский. — Вы появились в нашем городе, выйдя из леса с огнестрельным ранением. Без документов, с сомнительной историей своей жизни и дальнейших целей. Вы знакомитесь первым делом с уголовником Жоркой Одесситом и поселяетесь у него дома. Полагаете, это нормальная ситуация, нормальные поступки обычного советского гражданина?

— У вас просто талант, товарищ старший лейтенант, переворачивать все с ног на голову, — усмехнулся Василий. — Во-первых, я первым делом познакомился с замечательным хирургом Аркадием Семеновичем и с вами. Помните? И уж потом в мою жизнь стали входить новые люди. И чья вина, что у вас стреляют в районе? Моя или ваша? Да, я поймал шальную пулю, да, я потерял документы, когда в бреду и с лихорадкой от раны выбирался из леса. Я жертва, а не виновник. И потом, что я нарушил? Какой закон, какой указ Президиума Верховного Совета СССР? Назовите!

— Вы очень хорошо умеете чесать языком, — без улыбки заметил Левандовский. — Тем не менее вы ведете странный образ жизни и связались с уголовником. Моего оперативного опыта достаточно, чтобы понять, что вы за птица. И если для суда может быть оснований и недостаточно, чтобы лишить вас свободы, то мне для подозрений и оперативной разработки вашей личности оснований более чем достаточно. Учтите, Ивлиев, или как вас там. Я вам мгновенно хвост прижму, если только у меня будут основания полагать, что вы замешаны в конкретном преступлении.