грандиозностью, Храм Белой Горы уступал существенно.

Виктор без особого трепета ступил на лестницу, ведущую ко входу в храм. Удивительно, но нищие, которые сидели вдоль лестницы, посмотрев на журналиста, почему-то разу стали перешёптываться и испуганно разбежались.

«Вот бы у нас так. А то как пойдёшь на Пасху в церковь, каждому пьянице – дай. А куда денешься? Так принято», – улыбнулся Лавров про себя. Не жалко подавать нищим. Просто не хочется кормить бездельников, которые тщательно под этих нищих маскируются.

В самом храме царили покой и умиротворение. На полу сидели несколько верующих в неизменной позе лотоса, опустив головы и закрыв глаза. Виктор пока сам не понимал, что ему нужно, но если в дневнике Азира стояла отметина, то это неспроста. Журналист знал, что многие разгадки таятся на стенах храмов. Так было в пирамидах Гизы, в Тадж-Махале и храмах Мачу-Пикчу. Он стал скрупулёзно рассматривать барельефы и надписи внутри храма. Многое из начертанного на стенах было знакомо Виктору. «Ага, вот и та самая Изумрудная Чаша Патриарха…» – думал журналист, видя перед собой изображение Гуру Ринпоче и рядом – Белую Тигрицу с крыльями. А вот и грозная многорукая богиня Кали. Но это не удивляло: Индия отсюда не так далеко, и артефакты могли быть схожи. Но вот… Виктор остановился у одного из барельефов храма… Вицлипуцли? Откуда?

Вицлипуцли, или Уичлопочтли, – грозный бог войны ещё у ацтеков и майя. Виктору когда-то доводилось видеть его изображение в храмах Мексики. Мужчина в шлеме формы клюва колибри, сделанного из золота, со щитом в левой руке, украшенном пятью белыми пуховыми шариками в форме креста. За спиной бога войны виднелся лук с четырьмя стрелами, торчащими из колчана. В правой руке Вицлипуцли держал дубинку в виде голубой змеи. Ошибки быть не могло: это был самый кровавый бог древних племён Мексики. Ему приносились кровавые человеческие жертвы. В противовес христианству, где Бог любит людей, здесь этот бог их нещадно истреблял. Когда не хватало для жертвоприношения врагов, жрецы древних мексиканских племен назначали на обряд соплеменников, чтобы удовлетворить потребности в крови грозного Вицлипуцли. Откуда он здесь?

Виктор продолжал смотреть на мексиканского бога войны в Королевстве Ло и строить догадки, как вдруг боковым зрением заметил, что среди паломников храма появились довольно странные люди в пёстрых халатах с характерным орнаментом и с оранжевыми шарфами. «Шахтёр – чемпион?» – дурачился журналист, но понял, что отвлёкся от цели визита в этот храм.

– Мистер интересуется? – послышался голос откуда-то снизу.

Перед Виктором стоял маленький неварец. Такой маленький, что его можно было принять за куклу. Вроде бы такой же, как все местные жители, в халате и шапочке, но из хорошего сукна, а вдобавок ещё и в кожаной обуви, что себе могут позволить только самые богатые местные жители. Виктор молча смотрел на это чудо природы. А малыш продолжал:

– В этом храме хранятся манускрипты с точной датой очередного воплощения Будды Майтрейи (Будда Будущего. – Авт.). – Малыш неожиданно чихнул, коротко и тихо, как грудной ребёнок, и указал на красные стены святилища. – Он приходит на землю раз в две с половиной тысячи лет. То есть уже скоро, на днях.

Виктор внимательно смотрел на маленького человечка, а паломники из Бутана тем временем неторопливо расселись вдалеке при выходе из храма. Что-то нехорошее было во всём этом. Лавров вспомнил свою первую встречу с Отто Раном у Пещеры Ринпоче, затем вторую – в доме у Прии. В обоих случаях старику прислуживали бутанцы. «Уж не те ли это ребятки, что пытались убить меня?» – Виктор, делая вид, что слушает занятного карлика, мгновенно просчитал ситуацию. «Храм достаточно большой, есть, где развернуться. Здесь они стрелять не посмеют, тем более что у них даже оружия нет. Голыми руками им меня не взять – кишка тонка. Вот они и ждут у выхода».

– Желаете взглянуть на мантры? – продолжал приставать к Виктору странный малыш, а у журналиста в голове уже складывалась комбинация дальнейших действий.

Нужно прорваться к выходу. Там можно ударить ближайшего бутанца ногой в живот, быстро стать на выступ стены, перескочить тех, кто будет стоять за ним, и выбежать на улицу, к лошади. «На улице, конечно, их тоже может быть уйма. Но пусть попробуют попасть в меня, а потом ещё и догнать. Главное – неожиданность…»

Лаврову было важно добраться до гостиницы, там были его вещи, а исчезнув оттуда, в горы он мог пуститься и пешком. «Невелик пан. И лошадь будет только рада», – настраивал себя Виктор.

Глядя на бутанцев, сидящих при входе, Виктор вдруг почувствовал какой-то подвох. Люди, сидящие в бутанских костюмах, были слишком велики для бутанцев. И хотя тусклый свет в храме не давал увидеть лиц, журналист определил: «Маскарад… Не бутанцы – точно. А кто? Американцы? Милутинович?»

Положение осложнялось. «Если религиозные бутанцы никогда не выстрелят в храме и даже оружия с собой не возьмут, то агентам ЦРУ – наплевать. Они, как говаривал лидер одной из восточноевропейской держав, и в сортире замочат», – думал Лавров.

Теперь неизвестно, чего было ждать от этих «бутанцев». Что же они медлят? Виктор понял, что им не нужна его смерть. Им нужен дневник Азира. Лаврову даже показалось, что тетрадка Кансакара, лежащая во внутреннем кармане его дорожной куртки, начала его жечь. Он явно ощутил