ведомым рядом с тобой, но тебе не стоит даже на миг допускать, что я не в состоянии защититься даже от такой силы, как ты, мой Тор.

Одинсон не был уверен, стоило воспринимать слова брата как предупреждение, или Локи снова давал понять, что был достаточно силён, даже если придётся бороться с существом таким же бессмертным, как и он сам. Даже если это брат, даже если они близки как любовники.

— Я помню, — едва заметно кивнул охотник. — Не романтизировать тебя.

Локи приглушённо рассмеялся. А Тор решительно поднялся с постели, чувствуя, как колдун прокаливал его спину взглядом. Одинсон коротко объяснил, что им следовало немного привести себя в порядок. С этой целью охотник намочил мягкую ткань в ведре, которое томилось в горячей нише подтопка. Тор бросил поспешный взгляд на Эроса, тот развалился на стуле так вольготно, того гляди упадёт на пол. Нахмурившись, Одинсон аккуратно подтянул кота так, чтобы тот не брякнулся со своего лежака, быстро привёл себя в порядок и направился к Локи.

Лафейсон успел уже и глаза закрыть и, казалось, задремал. Тор приблизился к постели, облокотился коленом на ложе и стал вытирать Локи живот, осторожно прошёлся между ног и вдруг услышал, как колдун заплетающимся языком выговорил: «Спасибо».

Когда Тор закончил ухаживать за колдуном, тот уже спал. Да и на Тора свалилась небывалая усталость.

***

Кузнец подобострастно рассказывал охотникам о том, как доложил Вольштаггу о странном человеке, что жил уединённо в лесу у озера. Охотники ордена подняли все силы, дабы отыскать загадочного колдуна, устроившего погром и кровавую баню в подземельях святого ордена, никто толком не знал, как он выглядел. Ходили разные слухи: одни утверждали, что колдун был высоким голубоглазым блондином, другие говорили — зеленоглазый брюнет, иные считали, что это был один и тот же человек, принимающий разные обличия. Так или иначе, колдуна необходимо было доставить в орден, живым или мёртвым.

За подробную информацию кузнец получил мешок золотых и довольный собой лишь наблюдал из своего двора, как охотники устремились по указанной дороге. Они ушли уже достаточно далеко, наконец скрылись из вида. Мужик развернулся, хотел было направиться в дом, но остановился на дорожке как вкопанный. У двери его поджидал заблудший белый козёл, рога красивые, длинные — породистый, не иначе.

— Ты откуда такой взялся? — недоверчиво спросил кузнец у козла. — От кого сбежал?

Козёл посмотрел на него пристально, глаза полыхнули синим пламенем.

— Бес! — всполошился мужик, пятясь от проклятой скотины.

В следующий миг он отвлёкся на скрежет позади себя, звон монет привёл мужика в замешательство, мешок в его руках пустел, а золото падало в снег. Да ещё козёл наступал на него, неотвратимо оттесняя назад. Он толком ничего и не понял, когда резкая боль пронзила тело, лишь увидел, как из груди торчали два кинжала, и кровавые пятна на одежде. Он хотел закричать, но изо рта вырывалось лишь бульканье, ноги не держали, а в следующий миг кинжалы исчезли, и он рухнул к ногам посланника самого дьявола.

Земля под ногами задрожала. Теряющий нить реальности кузнец услышал блеянье козлов и рык зверя, тот тяжёлой поступью приблизился к нему и, разинув пасть, схватил поперёк груди. Забавляясь, он подкинул умирающего в воздух, позволил ему упасть на землю. Послышался хруст костей, и Фенрир решительно набросился на предателя.

Закончив с трапезой, волк обернулся, глянул на козлов. Тяжело ступая, он приблизился к Тангрису, его рога были испачканы в крови смертного. Фенрир жадно втянул запах крови ноздрями и, опустив морду, стал вылизывать витые рога. Козёл не артачился, позволил волку широким языком смахнуть следы расправы над малодушным кузнецом.

Покончив с неприятелем, козлы растворились серебристым облаком, оставляя после себя лишь россыпь золота. Фенрир чёрной тенью ушёл под землю, и кровавые пятна исчезли со снежного ковра.

Охотники продвигались к дому колдуна, готовые сразиться с противником и победить, пусть даже на его территории. Незваные гости без лишних проблем подобрались к избе, из трубы валил дым: значит, дом был обитаем. Оставалось лишь действовать решительно и жёстко. Миряне нуждались в защите от дьявольских искушений, от извечного зла, которое таилось за каждым деревом в проклятых лесах, у глубоких озёр и подножия скал.

Пока Тор застилал постель чистым бельём, Локи увлечённо замешивал тесто для пирога. Эрос намывал морду после того, как его полакомили сливками, искоса наблюдал с подоконника, чем занимались братья. В доме наконец наступило умиротворение, компаньон Эроса, казалось, просветлел после чёрной полосы своей жизни в застенках пыточной Лафея, а его брат обрёл новый смысл жизни. Оба вели себя довольно легко, без лишнего смущения и чрезмерной озабоченности жизнью друг друга.

За порогом послышался шум. Лафейсон, не отрываясь от своего занятия, обратился к Тору:

— Твои козлы пришли.

— Ага, — кивнул Одинсон. — Надо накормить.

Он подхватил краюху хлеба, накинул тёплую шаль и направился к двери.

Охотники святого ордена заслышали за порогом звук шагов, все подобрались, готовые напасть и учинить самосуд. Дверь с начертанными на ней символами колдуна распахнулась, все возможные орудия, которыми можно было уничтожить дьявольских приспешников, устремились в открытую дверь: арбалеты и скорострелки. Вот тут и начались странности. На пороге служители святого ордена никого не увидели. Кто же тогда открыл дверь?