А и то. При чем тут Псков, Карпов и иезуиты? Нет, она прекрасно помнит, что именно он тогда сыскал покушавшихся на тетку, а потом вскрылся целый заговор. Но никак не могла взять в толк, как это все может быть связано.

– Так вот. Не угомонились аспиды эти. И чего удумали. Поначалу хотели меня и Голицына свести, потому как тот на Европу как на землю обетованную глядит, ну и я вроде как европейского не больно-то чураюсь. А чтобы того добиться, решили они Ивана извести, дабы сердечко мое освободить.

– И откуда ты все это ведаешь?

– Да все оттуда же. Из первых уст.

– То есть?

– А то и есть. Взяли мы тех тайных соглядатаев. Они, вишь, никак не успокоятся. С Голицыным меня свести не вышло, так решили на Гастона давить через родню, что во Франции осталась. Дабы он на меня влиял, а мы вместе, значит, на Николая. Однако супруг мой не тля какая. Как только к нему заявился соглядатай иезуитский, коим оказался воин не из последних, де Атталь, так он его скрутил – и пред очи государевы. Ну, побряцали малость оружием, так чтобы шума-то особо не поднимать. И предложили этим слугам папским на Русь нос свой более не совать. А чтобы лучше дошло, казнили обоих змей. Вторым оказался личный лекарь Голицына.

– Так Василий Васильевич вроде при должности.

– Глупо было бы столь умудренного опытом мужа задвигать. Опять же, после такого он еще более усерден в службе стал.

– Ну-у, в принципе согласна. А Карпов-то тут при чем?

– А при том. Присмотрелись к нему эти иезуитские змеи и очень много странного заприметили. Хм. Оно вроде и на виду все, а никто и внимания не обратил. Странностей же вокруг Ванюши более чем достаточно. А уж сколько всего он наворотить успел, это же просто диво дивное. Вот и решили те иезуиты его выкрасть да тайные знания из него тянуть. Ну и что же, мы глупее иезуитов будем?

– То есть хотите его выкрасть? А для того и я вам потребовалась в Пскове? – Вроде и не хотела ссориться с теткой, но как-то резко так произнесла, выходя из-за ширмы и порывисто одергивая сарафан.

– Окстись. К чему нам та глупость, – все так же покачивая младенца, возмутилась Ирина. – Был он уж подле нас. А толку? Только и того, что золото сыскал да вон батюшку своего научил сталь варить, из худой руды да в большом количестве. Ну, еще и булат кое-где по Москве куют. Все. Остальное осталось невостребованным. Он все корпел, думал да гадал, как реформировать подати, а из всего мы рассмотреть сумели, только где была серьезная лазейка для уклонения от податей, да гербовую бумагу ввели. Теперь Николай свой архив ковыряет, пытается разыскать те записи, что они с Ваней делали.

– И? – продолжала гнуть свое ничего не понимающая Лиза, принимаясь приводить в порядок волосы.

– Что «и»? Николай решил – пускай Иван и дальше сам по себе держится. А там, глядишь, и перенять что полезное. Ничего страшного, коли псковская земля и дальше будет вольной да верным союзником московским. Что там того Пскова. – Княгиня и рукой бы махнула, да только не больно-то помашешь, коли младенца держишь. – А за ним ты, стало быть, присмотришь.

– Я?

– Ты, конечно. А то кто же еще-то?

– Тетушка, ты думаешь, что говоришь?

– Можешь не сомневаться. И я думаю, и Коленька с головой дружит. Мало того, еще и о тебе думает. За Трубецкого отдал, потому как знал, что сохнет он по тебе. Теперь вот к Ване отправляет, потому как ведает, что ты его любишь. И теперь оно вроде как не зазорно, чай, вдова. Да не смотри ты на меня так-то. То счастье только воровским быть может и никак иначе.

– Вот так, значит, вы решили.

– Коля решил, меня не спросив. А и спросил бы, я поддержала бы.

– А как Карпов причастен к гибели супруга моего? О том вы подумали?

– Не мог он, – убежденно возразила княгиня.

– Звучит как-то не очень.

– А ты с художником Елизаровым поговори да узнай, как Карпов искал убийцу князя. Сходи к братцу да попроси почитать письма, что пришли из Пскова. Глядишь, сама убедишься. И вообще, кроме обиды его тщеславию, та украденная победа иного вреда ему не несла. А вот гибель князя сразу на него указывает. Ваня же не тщеславен. Уж это-то ты должна знать.

– Допустим, ты права. Ну а как вы себе представляете, чтобы я… Я ить со своим Ваней счастливо жила. И двух деток в любви прижила, а не по долгу. Отгорело уж по Карпову сердечко-то. Угольки там одни.

– Ты с похмельем-то сталкивалась когда? – ни с того ни с сего вдруг поинтересовалась Ирина.

– Сама нет. С Ваней случалось порой.

– И как он с этим справлялся?

– Ну, когда совсем тяжко, так похмельную кружку вина выпивал, – все с тем же непониманием продолжала отвечать Лиза.