– И на ту кружку он ни глядеть не мог, ни вдохнуть запаха вина.

– Ну да, с души воротило, – подтвердила молодая мать.

– А как только выпьет, так и полегчает, и румянец на щеках, и в голове проясняется.

– И к чему это все?

– Да к тому. Ваня Карпов. Прими его как похмельную кружку. А там ляжет на старые дрожжи, глядишь, еще и захмелеешь.

– Все-то вам с братцем моим выдумывать, – выдергивая дочь из рук тетки, сердито буркнула Лиза.

– Ну, нет так нет. Да только мы ить счастья тебе желаем, дуреха. А там волю государя тебе все одно исполнять. Ну чего смотришь? Царь указ подписал, а он менять свои решения страсть как не любит. Так что с первопутком собирайся в дорогу.

Лиза стояла у окна в княжеских палатах и, баюкая Настю, смотрела на двор. Ничего особенного. Ставшая привычной за прошедшие годы картина с каменными и деревянными дорожками. Весна набирает обороты, а потому кругом молодая трава сочного зеленого цвета. На деревьях уже набухли почки и вот-вот пустят первый лист, плодовые деревья все в цвету.

С улицы донесся приглушенный рев толпы, отчего даже слегка вздрогнули стекла. Эка народ разобрало. Не иначе как приняли какое-то решение, и ратовавшие за него теперь радовались своей победе. Лиза не могла этого видеть. В Пскове все сделано по-особому.

Вроде князь, ну или княгиня, проживает в кроме, и вече проходит за его стенами на Соборной площади. А тем не менее ни вечевикам не увидеть князя, ни князю – вече. Потому как меж ними расположился собор, занимающий, почитай, все пространство от западной до восточной стены.

Наконец дочка насосалась материнского молока и вытолкнула своим язычком сосок. Поплямкала губками, зевнула, уподобившись котенку, и, не открывая глаз, легонько так вздохнула. Все. Верный признак. Настей овладел крепкий сон.

Ага. А вот и мамка подступилась. Впрочем, какая из нее мамка, коль скоро кормить не может. Ну не дал Господь Анюте подгадать с дитем так, чтобы вскормить и дочурку госпожи. А уж как хотелось-то. Но не судьба. Правда, Лиза и не подумала искать кого иного. Дочку она и сама выкормит. А преданнее и лучше воспитательницы, чем Анюта, для Настеньки не сыскать.

– Егор далеко? – спросила Лиза.

– На заднем дворе, со стрельцами плац топчут, – с готовностью ответила Анюта.

– Позови.

– Слушаюсь.

Лиза вновь бросила взгляд в окно. Интересно, что там сейчас происходит? Чему так обрадовались люди, что даже стеклам досталось? Оно, конечно, для княгини ходу на вече нет, и вовсе не потому, что она баба. Муж также ни разу не сподобился. Не должно князю там бывать, и все тут. Но сегодня один из вопросов, выносящихся на обсуждение, был важен для нее. Можно сказать, судьбоносен. Если все получится, как задумывалось…

– Звала, княгиня? – обозначив поклон, окликнул ее Егор.

В последнее время ему изрядно доставалось. Так уж случилось, что по прибытии в Псков княгиня в одночасье стала обладательницей серьезной суммы. И гадать, откуда могло взяться то серебро, не было никакой нужды. Тут в последние годы на подобные траты способен только один человек – Карпов. И какие он при этом преследовал цели, оставалось загадкой.

Ну вот какая ему выгода от передачи серебра на создание ее, Елизаветы, личной стрелецкой сотни? Мало того, еще оружием и снаряжением обеспечил по самую маковку. Стрельцов же набирал уже сам Егор, из псковичей. Хм. И опять же, из молодых крестьян. Ни одного из Пскова иль пригородов. Отчего именно так, десятник, а ныне сотенный Попов, пояснять не стал. Да и она не вмешивалась.

– Егор, ты с дружками своими встречался?

– Пображничали давеча, Елизавета Дмитриевна.

– И?

– Молчит Гришка. Всю жизнь был тот еще баламут и за языком не следил, а тут…

– Так-таки и молчит, аки на допросе?

– Отчего же, говорил-то он как раз много, да только все ни о чем. То былое вспоминал, то рассказывал, как они ляхам наваляли. Про девок травил. Он жених хоть куда, только вот жениться ни в какую не хочет. А чтобы чего лишнего… Даже если спросить – сам не замечаешь, как уж о другом речь идет.

– Выходит, не получилось у тебя ничего вызнать?

– Коли отпустишь, я полажу вокруг Замятлино и все вызнаю.

– А как же дружба?

– Тут дружбе предательства нет, княгиня. Иван как был мне другом, так им и остался. И я за него готов на многое, потому как будь иначе, и ты первой погнала бы взашей. Да только и ты мне не чужая теперь. Сына твоего Анюта своим молоком вскормила. Ты мне его в воспитание отдала. Не чужие вы нам.