– Освобождение крестьян?

– Именно. Коли у крестьян появится голос, то и опасность от моей дружины уйдет в сторону. Не пойдут солдаты против своих же. Опять же, выкуп не копеечный. И крестьяне все так же останутся на барских землях. Разве что работать станут лучше.

– А как с других земель призовешь на службу?

– Ну а тогда уж все вскинутся, и никакая армия мне не поможет. Не по воле ли народа и не его ли кровью в Новгороде и Пскове с себя сбросили московскую руку?

– Хм. Странный ты, Иван.

– Да чего странного, Ефим Ильич? Я открыт, как книга. А коли хотел бы стать эдаким удельным князем, то подался бы за Большой Камень[27]. Новгород только обрадовался бы тому. Наладил бы торговлишку с китайцами и жил бы в свое удовольствие. Да еще и при куда меньших трудностях. Никаких тебе интриг, никаких ляхов, шведов и москвичей. Новгородцы? Да какая у них там власть, – отмахнулся Иван.

– Ну и с чего ты к Пскову воспылал такой любовью?

– Не к Пскову.

– К Лизавете?

– К ней. А ее сюда, как агнца на заклание. Вот и полез. А теперь уж столько сделано, что трудов своих жалко.

– Но меж вас ничего не было?

– Что было, я тебе поведал.

– И ты надеешься?

– Надеюсь.

– А понимаешь, как на это посмотрят иные бояре?

– Вот веришь, мне то без разницы. Поймут, что нужно меняться, значит, выстоят и в своем Пскове жить будут.

– А как не поймут, то их к ногтю. Так твои слова толковать?

– Правильно. Только делать это буду уж не я. Вот призовем на стол Елизавету, и коли сладится у меня с ней, а с Псковом не срастется, увезу ее и мастеров с собой в Сибирь, и возитесь здесь как хотите. Я еще молод, и начать все сначала времени у меня предостаточно. Да недолго вам останется. Кто- нибудь один ляд подомнет под себя.

– Злой ты, Ваня, – качнув головой, заключил Пятницкий. – Дом-то свой покажешь? А то сколько о нем пересудов ходит, прямо не дом, а настоящий дворец.

– Отчего же не показать. Пойдем. Правда, сам я проживаю в домишке рядышком, усадьба же пока не закончена. Но к Рождеству, думаю, поспею.

– Ничего, я и так гляну. Может, чего полезного сумею узреть. Слушок прошел, что ты без свечей собираешься обходиться, да еще и прибыток с того иметь. А кто же вот так запросто пройдет мимо прибытка? Ну а заодно и по душам поговорим. Прибыток он ведь всякий бывает, – хитро подмигнув, закончил боярин.

С боярином Пятницким они проговорили еще часа три. Причем добрую половину этого разговора отвели именно обустройству дома. Иван отчего-то пришел к выводу, что очень скоро боярин также озаботится возведением каменных палат. С одной стороны, не так пожароопасно. С другой – престиж.

Ну и, наконец, очень уж ему пришлось по вкусу решение Ивана по освещению дома. Но тут уж каменные стены все же куда предпочтительнее. Причем это не был какой-то там прожект. Территория вокруг усадьбы уже была огорожена кованым забором, по которому были расставлены газовые фонари. И их работу мог наблюдать любой прохожий после захода солнца.

Дорого, не без того. И даже очень. Но зато нигде еще ничего подобного нет. А потому имеется возможность блеснуть. А кому не хочется прихвастнуть? Только святым. А Пятницкий к святым ну никак не относится. И таки да, на выходе действительно получались древесный уголь и деготь. То есть постепенно, помаленьку газовый генератор и разводка если и не окупятся, что сомнительно, то вполне смогут восполнять затраты на обслуживание. Потому как тут потребуется специально обученный человек. Но Иван брался подготовить такового совершенно бесплатно.

Едва простился с боярином, как ему передали приглашение на ужин к шведскому послу. Интересно. Очень интересно. Что бы могло означать желание посла встретиться? Иван и не думал отказываться. Тем более что это далеко не первая их встреча.

Однажды посол сам навестил Карпова в Замятлино. Еще и просил показать растущие как грибы заводы, если таковое возможно. Но столкнулся с глухой стеной непонимания. Иван и не думал делиться своими секретами. Всего лишь попасть в Замятлино было уже нереально, о заводах и говорить не приходилось. Овечкин перекрыл все наглухо. Птица не пролетит, комар не просочится.

И вот теперь посол приглашает Ивана к себе домой. Опасности в этом никакой. Если только господин Хансон не тронулся умом. Потому как не любить Ивана не любили, но число желающих с ним связываться за последнее время резко сократилось.

Дом посла располагался в престижном Среднем городе. Кто бы сомневался. И являлся каменной постройкой, что для Пскова все же было нетипично. А уж о черепичной крыше и говорить нечего. Нет, подобные здания сейчас вполне себе начинают появляться. Правда, пока все больше представляют собой только строительные объекты. Но их число все же слишком незначительно, чтобы оказывать влияние на общий архитектурный стиль города.