Горлатка псковских бояр тоже имеет свой несомненный минус. Ведь меховая шапка по определению теплая, а летний ее вариант как бы отсутствует. На заседание же совета без должного головного убора приходить не моги. Не поймут. Еще и вслух выскажут свое «фи». Причем недовольны будут не только дворяне, но и простой люд. Коли ты боярин, так и будь добр – соответствуй. И никаких гвоздей. Хорошо хоть бабье лето осталось позади. Оно, конечно, денек погожий, но все же ноябрь, а потому солнышко совсем не жаркое.

Иван обвел присутствующих взглядом и тихонько вздохнул. Сволочи. А как тут иначе-то скажешь? Даже Пятницкий, пусть и вроде бы союзник Карпова, но полного доверия не вызывает. Отчего-то не отпускает ощущение, что случись – так он отвернется и глазом не моргнув. Причем совсем не обязательно по столь уж весомой причине. Главное, чтобы самому боярину вреда не вышло.

Да оно-то и понятно. Ну кто ему Иван? А выскочка. Причем выскочка, ступающий по трупам как старинных союзников, так и противников. Но противников таких, с которыми всегда имелись разногласия, а вот настоящей вражды никогда не было. Карпов же только за последние полгода умудрился свалить два старинных боярских рода.

За три года из бесправного беглеца поднялся на самую верхнюю ступень власти. Да еще и напомнил народу, что бояре не от веку ведутся, а ставятся вечем. Словом, вот так, в одночасье, этот проныра умудрился расшатать старые устои и подвести добрую мину под все боярские роды. А потому никто из членов совета не мог чувствовать себя в безопасности, как это было прежде.

Народу дай только почувствовать боярскую кровушку, а там он удержу знать не будет. Эвон уж двое на лобное место взошли, да два боярских рода своего статуса лишились, оставив одно место вакантным. Негоже, когда в совете четное число бояр. А ну как голоса разделятся поровну, и тогда поди прими решение.

Все так. Прав оказался Пятницкий. Дознание привело к Медведкову, давнему компаньону Жилина. Боярину пришелся не по нраву растущий авторитет московского князя, а как следствие – и усиливающееся влияние. Ну и Карпов, молодой да ранний, в ту же копилку. Вот и возжелал он решить две проблемы разом. На счастье боярина Горячинова, его единомышленник действовал самостоятельно. Вот и наворотил дел.

Да только Карпов оказался ему не по зубам. Никто и помыслить не мог, что вот так быстро можно выйти на убийцу, а там и размотать весь клубок. А Иван, используя знания из прошлой своей жизни, разобрался со всем в сжатые сроки. И даже если бы купец Ерохин не опознал Захара, установить его личность, имея довольно точный и узнаваемый портрет, было лишь вопросом времени. А дальше, как говорится, дело техники.

Допрос доставленных пленников осуществляли в присутствии пяти бояр – из московской и псковской партий. Сторонников Новгорода в происходящее посвящать не стали. Захара Иван бросил на дыбу не задумываясь. Потому как тот просто исполнитель.

Правда, и нового узнать от него довелось немало. В частности, теперь стало известно, кто именно умышлял против его экспедиции на Урале. И про нападение на поезд царевны душегуб поведал все в подробностях. Тех, что знал сам, ясное дело.

Ох, как тут загорелись глазоньки у сторонников Москвы. Тут же потянули на дыбу Жилина. И купец запел. Как соловей запел. Однако по всему выходило, что во всем повинен боярин Медведков, потому как только с ним он и имел дело. Лучший способ уверить окружающих в своей правдивости – это говорить правду, разве что самую малость недоговаривая. Вот и новгородец кое о чем упоминать не стал.

А как же иначе-то? Карпов ему четко объяснил, что валить все нужно только на одного и никак иначе. Не то… Чай, Жилин – не перекати-поле, семья и дети имеются. И Карпов ему клятвенно пообещал: если лишнее станет болтать – семье конец. Порешит весь род под корень. И Жилин не сомневался в исполнении этой угрозы. Даже пожелай он приплести в качестве сообщника самого Карпова.

Потом настал черед Медведкова. С ним Иван также успел переговорить и дать понять, что нет нужды тянуть всех с собой. Ну подставит боярин под удар Пятницкого и Горячинова. А толку-то? Царь Николай, конечно, осерчает не на шутку. Глядишь, еще и войной начнет грозить или вовсе в поход отправится. Да даже если сообщников поведут на плаху. Боярину от того какой толк?

А вот роду его придется несладко. Изведут всех до единого. И обещаниям Карпова, который в любом случае останется в стороне, Арсений Евсеевич очень даже верил. Уж больно серьезная репутация у этого выскочки.

Так что дыбы Медведков не избежал. Был допрошен с пристрастием и в присутствии все тех же пяти бояр. Да только ничего нового не поведал. Да, умышлял против тогда еще царевны Русского царства. Да, организовал убийство псковского князя Ивана Бобровнинского. Ну и взошел на эшафот вместе с убийцей и новгородским купцом.

Правда, московский царь затребовал было всю троицу к себе, так как не желал спускать покушение на сестру. Опять же, убили представителя древнего московского княжеского рода и боярина. Однако господин Псков ответил вежливым, но решительным отказом. Потому как ни князей, ни бояр московских на их землях никто живота не лишал. Убит был князь псковский. И покушались в первую голову на княжескую невесту, а не на сестру государя Русского царства. А что до обидчиков, так вот он приговор, справедливый и суровый.

– А чего это боярин Карпов отмалчивается? Иль сказать нечего?

Несмотря на весьма шумное и бурное обсуждение, Иван воспринимал происходящее как некий шумовой фон. Попросту пропускал все мимо ушей, не придавая значения. От размышлений его отвлекло упоминание его фамилии. А так бы и продолжал пребывать в своих думах.

– Я отмалчиваюсь, потому как сказать мне нечего. Вы и постарше меня, и поболее моего ведаете. Так вам и решать, кого боярином делать.

Иван ничуть не лукавил. Ему и впрямь было совершенно все равно, чью кандидатуру на боярство предложат вечу. У него попросту нет друзей или тех,