относит как раз в противоположную от Константина сторону и взор не застит. Так вот, по его прикидкам, на том пятачке сейчас не меньше сотни убитых и раненых.

Ага. Обстрел прекратился. Либо сворачивают мортиры, чтобы убраться подобру-поздорову, либо перезаряжаются. И возможны оба варианта. Впрочем, можно ведь и уточнить.

– Крыштав, с вами было так же? – приметив рядом своего заместителя, поинтересовался Острожский.

– Нет. На нас упало куда больше бомб, – возразил тот.

Хм. Может, и правда. А может, и нет. У страха, вообще-то, глаза велики. Это они сейчас наблюдают за происходящим со стороны. А окажись там, под обстрелом, совсем по-другому запели бы.

– Ротмистр Острожский! – позвал кто-то, напрягая голос.

– Здесь я, – отозвался Константин.

– Вас вызывает полковник Савенок.

– Иду. Крыштав, отведи людей подальше. Вот так, вдоль реки. Только на открытое место не выходите, – приказал Константин.

– Думаете…

– Осторожность не помешает. Я уже потерял три десятка славных шляхтичей. И впредь не хочу нести безответные потери.

– Слушаюсь, господин ротмистр.

Полковника нашел, как раз когда началась повторная бомбардировка. Только на этот раз мортиры били по лесу, куда отошли хоругви. Мины как пролетали сквозь ветви и рвались уже на земле, так и взрывались о стволы деревьев. Вновь послышались крики, стоны, проклятия и ржание испуганных лошадей. Да сколько же у них мортир?!

– Острожский, давай со своей хоругвью на тот берег, – перекрикивая разрывы мин, начал приказывать полковник. – Проскочи по дороге, найди эти клятые мортиры и заставь замолчать.

– А что, если там вся замятлинская дружина?

– Сомневаюсь, что тут много народу. Слишком далеко от Замятлино. Карпов не станет так отдаляться. Тут все тот же малый отряд.

– Но мортиры…

– Это не те мортиры, о которых ты подумал. Иные. Слышал я о них. Да только использовать их в войне – все одно что пушки серебряной картечью заряжать. Вот Николай от них и отказался. Но, похоже, у Карпова того серебра и впрямь в достатке. Выполняй, ротмистр.

– Слушаюсь.

А что тут еще скажешь? Приказ отдан недвусмысленный. Остается его выполнить. Однако глупостью это может оказаться несусветной. Вот опять обстрел прекратился. Но, скорее всего, расслабляться не следует. Если ничего не предпринять, то наверняка бомбардировка возобновится, как только саперы приступят к ремонту моста.

– Крыштав!

– Я, господин ротмистр.

– Прикажите отловить хотя бы с десяток бесхозных лошадей.

– Но их хозяева еще могут сыскаться.

– С этим разберемся потом. Сейчас выполняйте.

– Слушаюсь.

– Господа офицеры, отправляйтесь к своим взводам, и спешно приступаем к переправе на тот берег. Поторапливаемся, господа. Поторапливаемся, – взбодрил своих подчиненных Острожский.

Утроя – не мелкая речушка. Хотя и к крупным ее отнести трудно. И все же для армии является довольно серьезным препятствием. Переправиться через нее – задача уже нетривиальная. Но если налегке, да еще уцепившись в седло лошади, которая сама доставит тебя на тот берег, то ничего сложного. Даже для того, кто плавать отродясь не умел. Вот сберечь от воды огнестрельное оружие и припас – тут да, нужно постараться.

Оказавшись на правом берегу, Острожский тут же повел свою хоругвь по дороге сквозь стену леса. Двигались весьма резво, на рысях. Но не бездумно. Памятуя о склонности псковичей к всевозможным сюрпризам, впереди пустили с дюжину отловленных лошадей без всадников. И, как оказалось, не зря. Хлопнул-таки взрыв, сразив пару лошадей наповал и ранив еще несколько. Потом был второй, и снова потери в лошадях.

Больше сюрпризов не случилось. Как, впрочем, и замятлинцев. В полуверсте от реки Острожский обнаружил место, где располагались эти клятые мортиры. Небольшая поляна рядом с дорогой.

Трава изрядно помята. Имеются четыре какие-то странные отметины. Словно кто-то непонятно зачем утрамбовывал землю. Еще, кроме человеческих следов, наличествуют следы не меньше дюжины лошадей. И все. Больше ничего. Что же это за непонятные такие мортиры?

Никаких сомнений – они нашли именно то, что искали. И уверен Острожский в этом благодаря последней детали. Впрочем, заметили они ее как раз в первую очередь. Между двумя невысокими деревцами натянута полоса бересты, отчетливо видимая в начинающих опускаться сумерках. Знакомая вещица,