Перезаряжаться или сделать еще что-либо Сашка попросту не успевал. Да он вообще в этот момент ни о чем не думал, действуя на одних рефлексах. Мгновение, и воздушка полетела прямо в лицо набегающему противнику. Тот инстинктивно прикрылся руками, отбивая девять с половиной фунтов высококачественной стали.
Одновременно Редькин сделал шаг на полусогнутых вперед, выдергивая из ножен на груди тесак. Наемник сам наскочил животом на выставленный клинок, взревев белугой. Подняться, синхронно уводя раненного противника вбок, одновременно проворачивая отточенную сталь и взрезая внутренности. И вот он снова стоит на ногах, а враг лежит на земле, мелко суча конечностями.
Б-бах!
Третий преследователь не ринулся в атаку очертя голову, а, едва появившись из кустов, предпочел выстрелить из пистоля. Расстояние всего-то в дюжину шагов. Промахнуться просто нереально. Но, как видно, парня сегодня Бог хранил. Щеку ожгло огнем. А в следующую секунду тесак ринулся в полет после короткого замаха. Тяжелый клинок вошел на половину длины точно в грудь. Немец, словно не веря в происходящее, опустил взор на торчащую из него рукоять, тихо прохрипел и завалился набок.
Сашка выхватил револьвер, одновременно взводя курок и выискивая новых противников. С жизнью он уже простился, и в голове жила только одна мысль: продать ее как можно дороже. Как там говорил Григорий Семенович? Чем больше мы их убьем здесь, тем меньше дойдут до Замятлино. А у Сашки, если что, там зазноба, и он скорее сам себе горло перегрызет, чем позволит кому над ней надругаться.
Легкий шорох. Слишком легкий для преследователей. Но мозг просто выделяет чужеродный для леса звук. Рука с револьвером поворачивается в ту сторону. И тут Редькин резко вздернул ствол вверх, сбрасывая палец со спускового крючка, словно это ядовитый зуб змеи.
– Муром!
– Не пальни, дурак. И не ори, – поводя окрест толстым раструбом глушителя, тихо выдохнул напарник. – Чего замер? Хватай свое имущество, и ходу.
– Ага.
Подскочить к последнему. Выдернуть клинок. Отереть об одежду убитого. Потом назад, подобрать воздушку, привычно глянув, не забился ли ствол землей. Порядок. Немец со вспоротым животом еще хрипит и подвывает. Взгляд на Мурома, тот только скривил лицо. Сашка легонько вздохнул. Вновь выхватил клинок и сунул его под лопатку раненому. Тот слегка выгнулся и тут же затих. Опять отереть лезвие, и в ножны. Порядок.
– Уходим, – подытожил Муром.
После чего они скользнули в зеленый подлесок бестелесными тенями. Отчего-то в голове у Сашки мелькнула мысль, что большой насос остался в Замятлино, и теперь ему придется небольшим ручным доводить давление в баллоне до нормы. Мало приятного, знаете ли.
А вот о том, что он впервые в своей жизни сошелся в смертельной рукопашной схватке и вышел из нее победителем, отчего-то совершенно не думалось. А что тут думать? На тренировках приходилось куда тяжелее и больнее. А тут и испугаться-то как следует не успел. Муторная же работа с насосом вполне реальна и уже отдается в руках усталостью.
Нет, он еще все осознает и удивится самому себе. Но это будет позже. Много позже. Сейчас же если он и думал о врагах, то мысли крутились вокруг одного. Чем больше они положат ляхов здесь, тем меньше их дойдет до Замятлино.
Завывание летящих снарядов, разрывы, свист осколков и картечи, крики, стоны, ржание, топот. На довольно просторном пятачке перед мостом через реку Утрою сейчас творился форменный ад. Никак иначе Острожский назвать происходящее не мог.
Невозможно даже представить, откуда псковичи взяли столько осадных мортир. Ну или новомодных гаубиц, столь распространенных у немцев. По его прикидкам выходило порядка трех десятков. Если бы он взял на себя труд, то мог бы подсчитать количество разрывов, но это не имело смысла. Даже без подсчета ясно, что их запредельно много.
К этой реке они сумели выйти только через двое суток похода. За это время на них было совершено еще несколько нападений. Трижды это были мины. Разве что одинокие, а не два десятка, когда под удар угодила пехота наемников. Ну и жертв, соответственно, было куда меньше. Плохо то, что они все же регулярно случались.
Несколько раз войско подвергалось обстрелу из штуцеров. И всякий раз стрелки наглухо перекрывали дорогу. Уж больно метко бьют. И позиции выбирать умеют. Дистанция слишком велика даже для залповой стрельбы. Так просто, с наскока этих тварей, что не умеют биться в честном бою, не взять. Вот и приходилось каждый раз искать обходные пути. А это потерянные время и силы.
Часа три назад их войско вышло к этой реке. Константин вовсе не удивился тому обстоятельству, что мост оказался разрушенным. Впрочем, не до основания. На починку придется затратить какое-то время, но все вполне решаемо. Даром, что ли, полковник озаботился наймом роты саперов.
Острожский посоветовал было полковнику, чтобы тот запретил располагаться на открытом месте. Но тот предпочел пренебречь подобным предостережением. Не бездумно. На правый берег, где также имелась довольно большая проплешина, переправились две роты наемников. Отправлять туда всадников было бесполезно. Кругом густые леса, болота и озера, толку от них, если появятся стрелки, немного. А вот пехота – совсем другое дело.
Однако это не помогло. На этот раз стрелки не появились. Зато ударили мортиры. И, надо сказать, их бомбы собрали обильную жатву. Было еще достаточно светло, до вечерних сумерек не меньше часа. Дыма, конечно, много, но его быстро сносит вдоль русла реки, продуваемого ветром. Причем
