исчезнуть.

…Мэйнфорд бы понял, где искать масеуалле, но позвонил Гаррет.

— Я так и думал, что найду тебя дома, — сказал брат. И голос его звучал взволнованно. — Только что беседовал с матушкой… она вне себя… Мэйнфорд, неужели так сложно…

— Приезжай, — сказал Мэйнфорд, и Зверь зевнул, скрывая усмешку. — Нам есть о чем поговорить.

Он ждал, что Гаррет откажется, но тот обрадовался:

— Замечательно, что ты готов к разговору. Буду через четверть часа.

Четверть часа — это много. Достаточно, чтобы выбросить из головы Нью-Арк с очередною его грядущей катастрофой, которую Мэйнфорду предстояло предотвратить. Знать бы еще как… Зверь знал, но отвернулся. Зевнул выразительно.

Что города? Им случалось и прежде гибнуть.

Людей он и вовсе не был склонен жалеть.

И ладно.

Четверть часа — чтобы убрать лужи с пола. Смахнуть локтем испарину со старого зеркала, убеждаясь, что Мэйнфорд больше человек, нежели Зверь. Одеться.

Выйти.

Тельма сидела, забравшись с ногами на кресло, и дула на ладони.

— Дай мне, — Мэйнфорд перехватил руки. — Почему ты сразу не сказала, что я…

Зверь стыдливо отвернулся.

— Ничего страшного.

Красная кожа. Волдыри. И боль.

— Само пройдет, — Тельма попыталась руку забрать. — Ты как?

— Пока в себе, — Мэйнфорд не был целителем. Нет, ему преподавали основы, как и всем полицейским, но одно дело — силовым потоком улицу перекрыть, и другое — работать с тончайшими нитями силы. — Гаррет приедет. Я хочу с ним поговорить.

Нити не отделялись. Сила не желала расставаться с частью себя. Она свивалась жгутами, выворачивалась. Издевалась. И выглянувший Зверь вздохнул: что толку от этой силы, если она не способна помочь?

Зверь вот умел лечить раны.

И если бы Мэйнфорд ненадолго уступил тело… всего на пару мгновений.

Мэйнфорд уступил.

— Ты ведь видел? — Тельма замерла, когда то, что еще недавно было Мэйнфордом, лизнуло раскаленную ладонь. — В ее памяти. Ты ведь был со мной там…

— Был.

— И видел?

Зверь не ответил. Не сразу. Он зализывал раны, убирая боль и красноту, он был заботлив и даже нежен. Он остался бы рядом с Тельмой…

…ну уж нет.

…пятнадцать минут — не так и много.

— Скорее осознавал, — Мэйнфорд выпустил руку. — Как ты с этим живешь?

Риторический вопрос. А краснота на ладонях тает. Интересно, получается, что смена личности влечет и физиологические перемены, причем почти мгновенные. Прежде Мэйнфорд за своей слюной особых целительских свойств не замечал.

— Мне уйти?

— Скорее выйти. На кухню, — он плюнул себе на ладонь. Слюна как слюна… хотя, сдается, техники были бы рады получить образец. И не только техники. Похоже, при случае Мэйнфорда всего на образцы пустили бы. — Оставь дверь приоткрытой…

Она приподняла бровь.

Удивлена?

— Я не хочу, чтобы и ты исчезла, — Мэйнфорд поморщился: ей следует рассказать, но в машине он чувствовал себя недостаточно стабильным, чтобы заговорить о Кохэне. — Просто постарайся держать себя в руках. Что бы ты ни услышала.

— Полагаешь, услышу много нового?

И на этот вопрос Мэйнфорд не стал отвечать.