Кроме полиции есть еще люди. Вроде того старика с ружьем. Народное ополчение. Сознательные граждане, все те, кто счастлив будет внести свой вклад в борьбу со злом. Так стоит ли бороться?
Сдайся.
Потребуй разбирательства. Суда. И будет шанс уцелеть, прожить месяц-другой до виселицы. Месяц жизни — это ведь много. Тебе так когда-то казалось. А веревка вряд ли страшней алтаря.
— Да иди ты… — Кохэн остановился на углу.
Где он вообще находится?
Второй округ, но какой район? Надо перебираться в Третий, там хватает беглецов, глядишь, и примут еще одного… или нет. Он ведь не человек…
Запад… восток… ветер с запахом гнили. Он зовет, подсказывает путь… верхом не уйдешь, а вот если коллекторами… зря, что ли, Кохэн когда-то изучил их вдоль и поперек?
Ближайший люк он взломал, больше не опасаясь привлечь внимание всплеском силы. Найдут? В любом случае найдут: возьмут след от банка. Плевать. Внизу — слишком много воды, чтобы заклятия продержались хоть сколько бы то ни было. Да и само это место слишком древнее, с характером поганым.
Не любит оно чужаков.
Пахнуло сыростью, вонью сточных вод. Кохэн соскользнул, надеясь, что падать будет не слишком высоко.
Повезло.
Он ухнул в воду, ушел с головой, но почти сразу коснулся ногами скользкого дна, заросшего не то илом, не то гнилью. Главное, сил хватило, чтобы оттолкнуться и выплыть.
Поток был узким.
И неторопливым.
Плохо, что без берегов — Кохэн нащупал лишь гладкие стены тоннеля, уходящие вверх, — но рано или поздно русло обмелеет. Или же уйдет на глубину, и тогда Кохэн рискует присоединиться к числу пропавших без вести. Об этом он старался не думать.
Сбросив отяжелевшую куртку и ботинки, Кохэн поплыл.
…Гаррет сам позвонил.
Не то чтобы это было удивительно или совсем уж несвоевременно, но Мэйнфорд только выбрался из душа. Холодная вода — не самое лучшее средство, чтобы успокоиться.
А он должен был.
…кому и зачем?
…долги — для людей, Мэйнфорд же не человек. Большей частью не человек. Люди не способны слышать, как гудят водосточные трубы, зажатые в каменных губах плиты. И как сама эта плита, не выдерживая гудения, стонет, вздыхает, расползается новыми трещинами.
Как хрипит река.
И запертые под тоннами камня ключи наполняют ее силой.
Город слишком устал. От мертвого железа. От водосточных шахт, выдолбленных в камне. От магии, которую накладывали, пытаясь силой спеленать натуру его. Город почти готов очнуться.
Стряхнуть путы.
Стереть глупцов, поверивших, будто бы он безопасен… землетрясением? О да, это будет и землетрясением тоже, потому как сама земля переполнилась силой.
…и Зверь знал, что так бывало прежде.
Ему, прожившему многие жизни, было знакомо это: земляные валы, поднимавшиеся один за другим. И многоэтажные дома, что сталкивались друг с другом, трещали, осыпались. Они уходили в разломы, когда целиком, когда частично, под плотью каменной своей погребая жильцов.
Он видел и реки, вышедшие из берегов.
И воду, что лилась в разломы и, пролившись, вскипала. Падающее небо, что сотнями молний уязвляло разошедшуюся землю.
Огонь и вода — бодрящая смесь.
Но пока город держался. Из последних сил, на упрямстве одном, на привычке ли повиноваться, на собственном ли страхе
