Девушки не походили ни на европеек, ни на азиаток; на лицах ихиграл здоровый румянец, и они задорно смеялись. Я плясал с ними,держа их за руки, и не мог понять, может, я и вправду бродяга,потерявший память. Очень странное чувство.

…Кстати, я ведь уже как-то танцевал в виртуальном мире. Моейпартнершей тогда была мечница-сильфида Лифа, второе «я» моей сестрыСугухи в Альвхейме. Ее улыбку я увидел на лице девушки, что быласейчас прямо передо мной, и от этого наложения у меня в носузакололо.

Пока я прислушивался к внезапно нахлынувшей ностальгии, музыкастановилась все громче и быстрее – а потом резко прекратилась.Обернувшись к музыкантам, я увидел, что на возвышение, где онииграли, поднялся коренастый мужчина с аккуратной бородкой. Это былстарейшина Рулида, отец Сельки Гасуфт.

Старейшина дважды хлопнул в ладоши и красивым баритономпроизнес:

– Наш праздник в самом разгаре, но послушайте сейчас, что яскажу.

Селяне подняли кружки с пивом и вином, которое должно былоохладить разгоряченные танцами тела, и разразились радостнымикриками. Потом все утихли; старейшина огляделся и заговорилвновь.

– …Величайшая мечта наших прадедов, живших в Рулиде, наконецосуществилась! Древо зла, отнимавшее благословение Террарии иСолуса у южных земель, срублено! Теперь у нас будет больше места,чтобы выращивать хлеб, бобы и пасти скот!

Крики селян вновь перекрыли красивый голос Гасуфта. Старейшинаподнял руки, давая знак успокоиться, и, дождавшись тишины,продолжил:

– Юноша, которому принадлежит это великое достижение, Юджио, сынОрика, выйди!

Старейшина взмахом руки указал на край площади, и Юджио снемного напряженным видом встал и шагнул вперед. Рядом с ним сиделприземистый мужчина – должно быть, его отец, Орик-сан. Он былсовершенно не похож на Юджио, разве что цветом волос; и на лице егоне было гордости, а было, пожалуй, смущение.

Юджио подбадривал не отец, а другие жители. Он подошел квозвышению и встал рядом со старейшиной; когда он повернулся лицомк площади, раздалась третья, самая громкая волна аплодисментов. Ятоже изо всех сил захлопал – не уступать же остальным.

– Согласно правилам… – вновь прогремел голос старейшины, и всежители деревни стихли и насторожили уши, – Юджио, выполнивший свойСвященный Долг в полной мере, вправе сам выбрать себе новыйСвященный Долг. Он может продолжить рубить лес, работать на ферме,как его отец, пасти скот, стать виноделом, торговцем – он можетвыбрать для себя любой путь, какой захочет!

…Что?!

Я почувствовал, как мое желание танцевать стремительноостывает.

Сейчас не время держаться за руки с девушками и порхать поплощади. Мне надо было дать Юджио последний толчок, и не сейчас, араньше. Какая будет потеря, если он заявит сейчас, что хочетвыращивать хлеб, или что-нибудь типа того.

Затаив дыхание, я поедал глазами стоящего на возвышении Юджио.Тот в замешательстве опустил голову; правой рукой он вцепился вволосы, левую то сжимал в кулак, то разжимал. Может, мне самому взбежать туда, схватить его за плечи изавопить, что мы отправляемся в столицу– едва я успелтак подумать, как рядом со мной раздался тихий голос.

– Мне кажется, Юджио… хочет уйти из деревни…

Это была Селька; я и не заметил, как она подошла. На лице еебыла улыбка, в которой смешались печаль и радость.

– Ты, ты так думаешь?

– Угу. Иначе с чего ему колебаться?

Будто услышав ее голос, Юджио крепко ухватился рукой за «Мечголубой розы» у себя на поясе. Подняв голову, он сперва посмотрелна старейшину, потом оглядел собравшихся жителей и громко,отчетливо произнес:

– Я хочу – стать мечником. Я хочу вступить в городскую стражуЗаккарии и там развивать свои навыки. И когда-нибудь я отправлюсь встолицу.

После секундного молчания в толпе вновь поднялся гомон, но наэтот раз отнюдь не дружелюбный. Взрослые хмурились, собиралиськучками и, похоже, говорили о чем-то между собой. Отец Юджио и двоепарней рядом с ним – скорее всего, старшие братья Юджио – тожевыглядели не очень-то счастливыми.

И вновь толпу успокоил старейшина Гасуфт; он поднял руку,заставив селян замолчать, потом с суровым взглядом обратился кЮджио.

– Юджио, ты… – вдруг он замолчал, погладил бороду и только потомпродолжил: – Нет, я не буду спрашивать о причинах. Церковьпостановила, что ты имеешь право выбрать любой Священный Долг. Чтож, как старейшина Заккарии [23], я объявляю, что новыйСвященный Долг Юджио, сына Орика, – мечник. Если таково твоежелание, ты можешь покинуть деревню и совершенствовать свои навыкимечника.

Хоооооо.Наконец-то я выдохнул.

Раз так, значит, я наконец-то собственными глазами увижу центрэтого мира. Если бы Юджио стал фермером, я бы все равно направилсяв столицу, но один, и, не имея ни знаний, ни денег, потратил бы,возможно, месяцы, а то и годы в бесцельных блужданиях. При мысли отом, что последние несколько дней тяжкого труда наконец-тоокупились, мои плечи расслабились.

Селяне, видимо, тоже приняли решение старейшины; сперва ониколебались, но все же захлопали. Однако, прежде чем аплодисментыстали по-настоящему громкими, в ночное небо рванулся крик.

– Постойте-ка!

Крупный молодой парень, разорвав собой стену людей, выскочил квозвышению.

Я хорошо разглядел короткие волосы цвета палой листвы, жесткиечерты лица, простой меч на поясе. Этот парень был стражем,охраняющим южный вход в деревню.

Стоя перед возвышением напротив Юджио, он продолжил кричатьгрубым голосом:

– Это мое право – пытаться стать стражем Заккарии! Посправедливости – Юджио может уйти из деревни только после меня,верно?

– Вот именно! – крикнул, выходя вперед, мужчина средних лет спохожими волосами и чертами лица, но с изрядным животиком.

– …Кто это? – спросил я, приблизив лицо к Сельке. Девочка,подумав немного, ответила:

– Прежний капитан стражи Дойк-сан и его сын, он сейчас капитанстражи. Это самая искусная семья в деревне, но от них инеприятностей больше всех.

– Ясно…

Я принялся соображать, что делать теперь; а старейшина Гасуфт,выслушав мнение Джинка и его отца, поднял руку и произнес, словнодавая совет:

– Но, Джинк, ты всего шесть лет был стражем. Согласно правилам,ты сможешь участвовать в турнире мечников в Заккарии только черезчетыре года.

– Тогда Юджио должен ждать еще четыре года! Как вы можетеоставить меня здесь, а его отпустить, хотя он хуже меня!!!

– Мм, а как ты собираешься доказать это? Как ты докажешь, что тысильнее, чем Юджио?

– Что…

И Джинк, и его отец мгновенно побагровели. Теперь пришла очередьотца яростно орать на Гасуфта.

– Даже если вы старейшина Рулида, я не могу сделать вид, что неслышал этих возмутительных слов! Если вы считаете, что мой сын понавыкам уступает новичку, пусть будет дуэль, прямо сейчас!

Остальные жители тут же легкомысленно поддержали его слова. Явнонадеясь увидеть неожиданное развитие праздника, они подняли кружкии принялись топать ногами и вопить «дуэль, дуэль!».

Я обалдело таращился на происходящее, а тем временем Джинк ужевызвал Юджио, и тому оставалось лишь принять вызов. Толпаосвободила небольшой пятачок перед возвышением, где им и предстоялопротивостоять друг другу. Что вообще за хрень творится,подумал я ипрошептал Сельке:

– Отойду ненадолго.

– Что, что ты собираешься делать?

Я ничего не ответил; нырнув в толпу, я пробрался к фонтану, апотом подошел к Юджио. В отличие от его противника, которыйбушевал, как взбесившаяся лошадь, Юджио, судя по его лицу, вообщене понимал, что происходит. Увидев меня, он облегченно вздохнул ипрошептал:

– Ч-что мне делать, Кирито? Похоже, начинается большаязаваруха.

– Ну, извиняться уже поздно, так что и не думай. Ты лучше скажи:вы что, будете всерьез рубиться в этой дуэли?

– Да ты что! Мы, конечно, будем с мечами, но атаку будемостанавливать до контакта.

– Ффууу… но если твой меч не остановится вовремя, твойпротивник, скорее всего, погибнет. Слушай сюда: атакуй не самогоДжинка, а его меч. Просто бей по его мечу сбоку на уровне живота«Горизонтальным ударом», и сразу покончишь с этим.