– Аа… это, ну… что Алиса изучала здесь, в церкви, Священныеискусства… и что шесть лет назад ее забрал в столицу РыцарьЕдинства…

– …Ясно… – вздохнула Селька и, опустив голову, прошептала: –…Юджио, он до сих пор не забыл… сестрицу Алису…

– Э?..

– Все в деревне… отец, мать, Сестра – все они ни слова неговорят про сестрицу Алису. В ее комнате несколько лет назадприбрались… как будто она там и не жила никогда… и поэтому ядумала, что про сестрицу Алису все забыли… и Юджио забыл…

– Что значит забыл? Юджио очень сильно тосковал по Алисе. Таксильно, что… если бы не его Священный Долг, он бы, может, дажеотправился в столицу.

Услышав мои слова, Селька помолчала немного, потомпрошептала:

– Вот как… значит, Юджио теперь никогда не улыбается из-за того,что случилось с сестрицей Алисой.

– Юджио… никогда не улыбается?

– Ага. Когда сестрица была в деревне, он всегда улыбался. Чтобыон не улыбался – такое редко бывало. Я тогда была совсем маленькая,но все равно отлично помню… а когда сестрицы не стало, я почтиникогда не видела, чтобы Юджио улыбался. И… в дни отдыха он либосидел дома, либо уходил в лес, все время один…

Я слушал ее, а сам думал. Да, Юджио из тех, кто делает дела вспокойной манере, но он вовсе не производит впечатления интроверта.Он частенько улыбался, когда мы с ним беседовали – по пути в лес,по пути в деревню, даже во время передыха.

Он не мог показать свою улыбку Сельке и другим жителям деревни,скорее всего – из-за чувства вины. Алису, которую все любили и откоторой столь многого ждали, вдруг забрали; быть может, ончувствовал себя виноватым, что ничего не смог поделать?.. А передомной, чужаком, ему не в чем было себя винить; может, в этом вседело.

Если так – в жизни не поверю, что душа Юджио создана программой.У него самое настоящее сознание и такая же настоящая душа, как уменя… и настоящий Пульсвет. Последние шесть лет он действительнострадал из-за своих несчастий.

Я должен отправиться в столицу.Эта мысльукрепилась во мне еще сильнее. Уже не только ради меня – пусть Юджио вместе со мнойпокинет деревню, чтобы вновь встретиться с Алисой, воссоединиться сней. Да, эта мысль крепко засела в моей голове, нежелала рассыпаться. А значит – я должен срубить Кедр Гигас…

– …Скажи, о чем ты думаешь?

Слова Сельки выдернули меня из размышлений. Я поднял голову иответил:

– Да так… кое о чем. Ты все правильно сказала, Алиса была оченьдорога Юджио.

Совершенно искренне сказав эти слова, я вдруг увидел, что лицоСельки задрожало. В больших глазах под красивыми бровями светилосьодиночество.

– По… нятно. Я так и думала.

Когда она прошептала эти слова и вся сникла, даже до такоготормоза, как я, наконец дошло.

– Селька… тебе нравится Юджио?

– Что… что ты сказал?

Ее брови протестующе взлетели на лоб, лицо покраснело до самойшеи. Я подумал, что сейчас она опустит глаза, но она, глядянапряженно, продолжила говорить:

– …Просто я этого больше не вынесу… и отец, и мать – они этогоникогда не говорят, но, когда сестрицы не стало, они все времясравнивают меня с ней и вздыхают. И другие взрослые такие же. Япоэтому и ушла из дому и поселилась в церкви. Но все равно… ССестрой Азарией то же самое. Я просто чувствую… когда она меня учитСвященным искусствам, она хочет сказать, что сестрица это всевыучивала с первого раза… а Юджио не такой… но он со мной не хочетвидеться. Может, он думает про сестрицу, когда меня видит. И всеэто… это все не моя вина! Я даже не помню лицо сестрицы!..

Хрупкая фигурка под тонкой ночнушкой вздрагивала; честно говоря,я был очень тронут. Возможно, оттого, что до сих пор где-то вуголке моего сознания сидела мысль, что этот мир – просто некаямодель, а Селька и остальные – ну пусть не программы, но некиевременные сущности. Я смотрел на плачущую двенадцатилетнюю девочкуи не знал, что делать; все мое тело задеревенело. Наконец Селькаправой рукой вытерла глаза.

– …Прости. Я слишком разволновалась.

– Не… ничего. Думаю, если хочется плакать, лучше всего взять ивыплакаться.

Почему я говорю такие вещи? То есть я на самом деле так считаю,но эта фраза будто взята из какой-то популярной японской драмы XXIвека. Тем не менее Селька улыбнулась и искренне кивнула.

– …Мм, угу. Мне уже немножко лучше. Я давно уже не плакала навиду у других.

– Ээ. Ты просто потрясающая, Селька. Я, знаешь, в твоем возрастеплакал на виду у других.

Я произнес эти слова, вспомнив, как плакал перед Асуной иСугухой. Селька распахнула глаза и посмотрела мне в лицо.

– Это… Кирито, к тебе вернулась память?

– А… не, конечно, нет… просто у меня такое чувство… и, ну, влюбом случае, ты – это ты, никто другой… поэтому мне кажется, тебенадо просто делать то, что ты можешь.

Еще один штамп. Селька подумала чуток, потом кивнула.

– …Ну да. Я… возможно, просто долгое время пыталась не смотретьни на себя, ни на сестрицу…

Глядя, как она с решительным видом произносит эти слова, япочувствовал себя виноватым – я ведь собираюсь отобрать у нееЮджио. Я снова принялся изо всех сил думать, но тут с колокольнидонеслась мелодия.

– Ой… уже девять. Мне пора к себе в комнату. А, да… это все, очем ты хотел спросить, Кирито?

Селька склонила голову набок.

– Да, спасибо, достаточно.

– Ладно. Я пойду тогда.

Селька встала с кровати и направилась к двери, но, сделавнесколько шагов, остановилась и развернулась.

– Скажи… Кирито. А ты знаешь, почему сестрицу забрал РыцарьЕдинства?

– Ээ… аа. А что?

– Я совсем не знаю. Отец ничего не говорит… Я когда-то спросилаЮджио, но он тоже не сказал. Ну так почему?

Я чуть поколебался, но, вспомнив причину произошедшего с Алисой,не смог удержаться.

– Ну… кажется, они пошли в какую-то пещеру у истока реки ипересекли Граничный хребет, и она дотронулась рукой до страны тьмы,по крайней мере так я слышал…

– …Понятно… пересекла Граничный хребет…

Селька словно задумалась о чем-то, но вскоре кивнула ипродолжила:

– Завтра день отдыха, но молитва будет тогда же, когда обычно.Смотри не проспи. Не хочу приходить тебя будить.

– Я, я попытаюсь.

Селька коротко улыбнулась, потом открыла дверь и вышла.

Я слушал ее удаляющиеся шаги, потом лег на кровать. Мне оченьхотелось разузнать побольше про эту загадочную Алису, но Селька,которой тогда было всего пять или шесть лет, ничего не помнила –вполне естественно. Я знаю одно – что Юджио действительно оченьлюбил Алису.

Я закрыл глаза и попытался представить себе эту девочку по имениАлиса.

Но мне никак не удавалось ухватить ее лицо – лишь золотой светмелькал в глазах.

На следующее утро мне стало до боли очевидно, как же необдуманноя действовал.

БОММ. Колокол пробил полшестого утра; в то же мгновение я открылглаза и с мыслью, что надо делать то, что я могу делать, встал спостели.

Открыл выходящее на северную сторону окно, потянулся и наполнилгрудь холодным воздухом, окрашенным в цвета рассвета. Еще несколькоглубоких вдохов – и остатки сонливости окончательно отступили вдальние закоулки черепа.

Я прислушался; похоже, дети в комнате, расположенной черезкоридор от моей, тоже проснулись. Я быстро переоделся, чтобыумыться у колодца раньше них.

Мое «начальное снаряжение», туника и полотняные штаны, были безвидимых пятен, но Юджио сказал, что, если их не стирать, их Жизньбыстро упадет. Раз так, самое время задуматься о смене одежды. Надо обсудить с Юджио– с этой мыслью я вышелчерез заднюю дверь и направился к колодцу.

Вытянув бадью из колодца несколько раз, я наполнил водой корытои нагнулся над ним, чтобы вымыть лицо; в это время сзади раздалисьбыстрые шаги. Скорее всего, это Селька.Я выпрямился,стряхнул воду с рук и развернулся.