Все полетело кувырком.

Амазонки вовсе не пожелали изображать из себя девочек для битья, и видимо, не имели представления, что по этим диспозициям их флоту уже несколько часов надлежит быть разбитым наголову.

Наоборот – их основные силы оказались собраны вовсе не так, как ожидалось.

В результате дредноуты Темной Лиги вступили в бой с авианосцами, практически без прикрытия, не имея возможности атаковать их всей мощью, и неся потери от ударов тысяч «анаконд» и «пустельг». В то же время дестроеры и эсминцы Великого Магистра были буквально избиваемы линкорами и крейсерами, гоняющимися за ними по космосу, и расстреливая их десятками и сотнями.

В суматохе сдвоенная эскадра легких крейсеров вышла в тыл основным силам Лиги, и произвела жуткий погром среди транспортов и танкеров.

Венцом этой лихой операции был момент, когда крейсер «Акула» расстрелял почти на глазах у мчащихся на выручку дестроеров, один за другим, пятнадцать транспортов с десантом, и безнаказанно уйдя, да еще при этом распылив подвернувшийся танкер с десятью тысячами тонн энергана.

Командир дивизии прикрытия, боевой архижрец Понтий Елкин, видя закрывшую внешние экраны серебристую тучу разлетающегося в вакууме драгоценного топлива, в бессильной ярости вспорол себе брюхо прямо в боевой рубке.

Да, большая скорость тяжелых кораблей Амазонии стала еще одним очень неприятным сюрпризом для противника. Ох, не зря на реакторах и «двигунах» флота воительниц ограничители стояли на таких низких режимах! Ох, вовсе не глупостью или трусостью были определены эти цифры!

Пусть стандартная мощность была и меньше. Но зато в боевом режиме реакторы, несравненно менее изношенные, не страдающие от аварий, выдавали заметно большую мощность, нежели у врага. Зато их можно было форсировать почти без опасения аварии и взрыва. А любовно «вылизанные» и настроенные ловкими женскими руками двигатели превышали расчетные показатели иногда в полтора-два раза.

Выяснилось еще кое-что – пушки и торпеды, сконструированные и изготовленные женщинами, были даже лучше, чем те, которыми стреляли корабли Лиги. Операторы амазонийских радаров и сканеров, хотя и носили длинные волосы, и имели другую анатомию, но зато были усидчивее и внимательнее, а кроме того – не имели дурной привычки курить «травку» на боевом посту, или украдкой тянуть кустарно сваренную брагу. (А также играть в карты, используя оперативный вычислитель.)

Женщины проявляли себя ловкими, хладнокровными, изобретательными и умелыми воинами. Там где Лига атаковала классическими «стаями», и ордером – боевая коробка – «комбат бокс», амазонки вовсе не пытались кидать навстречу извергающим огонь скопищам такие же точно массы металла.

Они расступались, после чего начинали жалить со всех сторон, как пчелы разъяренного медведя, вынуждая противника не сосредотачивать огонь, а наоборот – его рассеивать. Или же пропускали через свои порядки первый эшелон противника, после чего обрушивались на слабейший второй эшелон и, затем, зажимали основные силы врага словно между молотом и наковальней. Когда в дело вступали истребители, то ситуация тоже складывалась не в пользу сатанистов. Искусно действуя мелкими группами, но в то же время не теряя способность работать сообща, амазонки вклинивались в слабые места атакующих волн, раздирали бой на тысячу мелких схваток, ухитрялись завертеть врага в карусели боев один на один – и тоже выходили победителями. Будь среди бесопоклонников знатоки психологии, они наверняка бы сказали, что женщины ведут рисунок боя так же тщательно и прихотливо, как издревле вышивали узоры на платках и гобеленах. Но таковых среди них не оказалось. Психология, сразу же после победы Церкви Великого Мрака, была объявлена еретической наукой, ибо известно, что название его происходит от древнейшего слова «психо», что означает – душевный. А у истинного слуги Люцифера никакой души нет и быть не может, а есть сома, Его жизненная сущность, которая после смерти, вливается в сонм слуг Великого Господина-Диавола, или идет ему в пищу. И в очередной раз Лига споткнулась на своей косности и шовинизме. В эти часы сатанисты платили полной мерой за свое презрение к противнику, презрение к «человеческому фактору», и ко всему прочему, что поклонники «Милостивого Дьявола» считали всего лишь мусором, и выдумкой жалких слабых людишек, не знающих истиной веры.

Да, Лига еще не понимала – что за войну она начала...

Двести парсеков от места битвы. Борт «Пассата»

В дверь каюты постучались. Можно сказать – в самый неподходящий момент.

Вернее сказать – еще бы минуты три, и момент был бы действительно неподходящий.

– Кто? – спросил Александр.

Дверь распахнулась (опять забыл запереть!), и в каюту заглянуло озабоченное лицо Клайва.

Милисента, как и положено, благовоспитанной девице из земных фильмов, тут же спряталась с головой под одеяло, и сделала вид, что ее тут нет.

– Что случилось? – в голосе Михайлова прорвалось недовольство.

– Капитан, тут есть один важный разговор – вы не выйдете ко мне?

– Извини, моя хорошая: служба, – шепнул Михайлов девушке, поднимаясь.

Натянув брюки и футболку, Александр вышел в коридор, не забыв прикрыть дверь.

– Ну, что у тебя?

– Александр, – озабоченно сообщил Льюис вполголоса, – не хотел болтать по трансляции: мало ли...

– Короче – что случилось? Александр уже догадался, что произошло нечто не очень приятное – иначе бы Клайв не оставил вахту.

– У меня ничего. А вот прямо по курсу... В общем – впереди идет бой.

– Бой? – пошевелил бровями Александр. – Что за бой?

– Что за бой? – довольно сердито передразнил его Клайд. – Бой он и есть бой – люди бьют друг другу морды, как это у них и принято.

– Подожди, дружище: объясни все толком. Кто дерется, как далеко, и сколько их?

– Много, очень много, Алекс, – Клайд хмыкнул.

– А конкретнее? Двадцать, тридцать?

– Двадцать? – скривился инженер. Да их там сотни! И все это безобразие у нас прямо по курсу.

– Даже так? – на этот раз Александр был явно обеспокоен.

– Да именно так. И мы прем в самое пекло. Что самое паршивое – уклонение уже невозможно. Мы можем, конечно, уйти в прыжок, но тогда есть определенный риск выскочить прямо в этой катавасии.

– Ладно – пошли посмотрим.

Некоторое время Михайлов разглядывал экран курсового сканера, большую часть которого занимали вуалевидные вспышки и быстро гаснущие черточки.

Первые – излучение работающих на полную мощность тахионников, вторые – следы взрывов.

Вот расцвел призрачный цветок, чтобы сразу исчезнуть, за ним – второй, третий.

И Александр и Клайв переглянулись – они хорошо знали, что именно так выглядит взрыв звездолета с предельной дистанции.

– Позови Георга и Джейка, – принял решение капитан. Будем думать...

Борт «Старины Роджера».

...И вот, стало быть – сожрал Железный Червяк корабль моего друга дочиста, до самых дюз. И амба, – закончил свой рассказ Джеймс Джойс.

И если кто-то вам скажет, что его нет, или какой-нито умник начнет баланду травить, что все, что говорят про космическую нечисть – мол, россказни темных космоплавателей за кружкой пива – то можете с чистой совестью плюнуть ему в рожу! Вот так – чтоб мне сто лет рому не пить!

– Это что же получается? – протянул кто-то. Это, выходит, и дед Отморозок и девка Ледянка есть? Есть они, или нет?

– Что ж, ребята – сам не видел, врать не буду. Но отчего же им не быть? Космос есть космос.

– А Крысь?

– Насчет Крыси ничего сказать никто не может – и не верьте тому, кто скажет, что ее видел, – важно произнес Джеймс Джойс.

– Это почему?? – прозвучало сразу несколько голосов.