Ее родители осели на диван, словно сложились пополам.
— Ну вот, — удовлетворено улыбнувшись, графиня тоже села.
Последовала долгая тишина. Карин было слышно тиканье старомодных механических часов, висящих на стене в соседней передней. Марк кинул на нее умоляющий взгляд: Ты не знаешь, что, черт возьми, здесь происходит? Она ответила глазами нечто вроде Нет, а ты ?
Ее отец трижды устраивал возле себя свою трость-шпагу, уронил ее на ковер и наконец подгреб ее снова к себе каблуком ботинка и так и оставил. Она видела, как дернулись мускулы его челюсти, когда он стиснул зубы. Ее мать скрестила и вновь вытянула ноги, нахмурилась, уставилась на обстановку соседней комнаты через стеклянные двери, а затем — снова на свои руки, которые сплела на колене. Больше всего они напоминали двух провинившихся подростков, застигнутых за… гм. На самом деле, двух провинившихся подростков, которых застали за занятием любовью на диване в гостиной. Ключи к разгадке в сознании Карин так и посыпались вниз, беззвучно, словно перышки. Ты и не предполагаешь…
— Но, Корделия, — выпалила мама внезапно, что для всех выглядело, словно она продолжила вести вслух прежний телепатический разговор, — мы хотим, чтобы наши дети поступали лучше, чем когда-то мы. И не совершали тех же самых ошибок! О-о. О-о. О-о-о! «Check, and did she ever want the story behind this one…»! Она поняла, что ее отец недооценил графиню. Это заняло не больше трех минут.
— Но, Дру, — разумно заметила тетя Корделия, — мне кажется, ты получила то что хочешь. Карин, без всякого сомнения, поступила значительно лучше. Ее выбор и поступки были обдуманными и целесообразными во всех смыслах. И насколько я в состоянии заключить, она вообще не сделала никаких ошибок.
Ее отец наставил палец на Марка, пробормотав, — Вот это… это и есть ошибка.
Марк сгорбился, прикрыв руками живот. Графиня слегка нахмурилась; коммодор напряг челюсть.
Холодным голосом графиня сказала, — Мы еще обсудим Марка. Но прямо сейчас позвольте привлечь ваше внимание к тому, насколько умна и образованна ваша дочь. Само собой, у нее не было ваших трудностей — она не пыталась построить свою жизнь в условиях эмоциональной изоляции и хаоса гражданской войны. Вы оба оплатили для нее лучшую, более светлую судьбу и вряд ли сожалеете о этом.
Коммодор пожал плечами в сдержанном согласии. Мама вздохнула с некоей отрицательной ностальгией — не с желанием помнить прошедшее, а с облегчением что все это прошло.
— Просто выберем один пример не наугад, — продолжила графиня, — Карин, разве ты не поставила себе контрацептивный имплатант прежде, чем начать физические эксперименты?
Тетя Корделия была бетанкой до мозга костей… вот так выпалить подобную вещь в небрежном разговоре. Карин встала и с вызовом приподняла подбородок. — Конечно, — сказала она ровно. — И я удалила в клинике девственную плеву и прошла там же курс по сравнительной анатомии и физиологии, а бабушка Нейсмит купила мне мою первую пару сережек, и мы с ней отпраздновали это в кафе.
Папа потер покрасневшее лицо. Лицо мамы выражало… зависть.
— И я осмелюсь также утверждать, — продолжала тетя Корделия , — что твои первые шаги в становлении твоей взрослой сексуальности не были безумной и тайной возней в темноте, полной смущения, страха и боли?
Выражение отрицательной ностальгии в мамином взгляде стало сильнее. Как и у Марка.
— Конечно, нет! — Карин в разговорах с мамой и папой не заходила так далеко, чтобы обсуждать эти детали, хотя и умирала от желания уютно поболтать обо всем этом с тетей Корделией. Она слишком стеснялась сделать это в первый раз с настоящим мужчиной, так что она наняла гермафродита. Рекомендованного поверенным Марка лицензированного специалиста по ПСТ. Тот любезно объяснил ей, что именно по этой причине гермафродитов предпочитают молодые люди, проходящие вводный практический курс сексуального обучения. И все было сделано действительно хорошо. Марк, с тревогой слонявшийся возле своего комма в ожидании ее сообщения, был так рад за нее. Конечно, его начало сексуальной жизни было связано с такой ужасной травмой и мучениями, так что ему было естественно до смерти волноваться. Сейчас она успокаивающе улыбнулась ему. — Если это по-барраярски, то я выбираю Бету!
Тетя Корделия сказала задумчиво, — Это не совсем просто. Оба общества стремятся решить одну и ту же базовую проблему — гарантировать от наличия незапланированных детей. Бетанцы выбрали непосредственный, технологический контроль, накладывая для всех биохимический замок на половые железы. Сексуальное поведение кажется открытым ценой абсолютного контроля общества над его репродуктивными последствиями. Вам никогда не приходило в голову, как это достигается? А следовало бы. Итак, Бета может контролировать овуляцию; Барраяр, особенно в Период Изоляции, был вынужден пытаться контролировать всю женщину целиком как приложение к ее органам размножения. Той же самой цели, выживанию, служит и потребность Барраяра увеличивать свое население — по меньшей мере столь же настоятельная, как стремление Беты ограничить его, — и ваши странные связанные с полом законы наследования.
— Свалка в темноте, — проворчала Карин. — Нет уж, спасибо.
— Мы не должны были никогда отправлять ее туда. Вместе с ним! — возроптал па.
Тетя Корделия заметила:
— Карин начала свой учебный год на Бете прежде, чем встретилась там с Марком. Кто знает? Не будь там Марка, то, оставшись одна, она могла бы встретить привлекательного бетанца и остаться с ним.
— А также это могла быть она, — пробормотала Карин. — Или оно.
Па сжал губы.
— Такая поездка может неожиданно оказаться безвозвратной. Я виделась с моей собственной матерью не больше трех раз за последние тридцать лет. По крайней мере, если Карин останется с Марком, вы можете быть уверены, что она будет часто приезжать на Барраяр.
Мама казалась чрезвычайно пораженной этим соображением. Она взглянула на Марка в новом свете. Он попытался многообещающе улыбнуться.
Па сказал, — Я хочу, чтобы Карин была в безопасности. Здорова. Счастлива. Материально обеспечена. Это что, так уж неверно?
Губы тети Корделии сочувственно изогнулись. — Безопасность? Здоровье? То же самое, что я желаю и моим мальчикам. Это не всегда удавалось, но чего мы достигли — того достигли. А что касается счастья… не думаю, что его можно кому-то дать, если человек им уже не обладает. Однако, конечно, можно дать несчастье.
Недовольный взгляд Па стал еще несколько более угрюмым, что заставило Карин сдержаться и не выпалить вслух одобрительное ура этой цепочке рассуждений. Пусть лучше этим займется сваха…
Графиня продолжала, — А по поводу последнего… Гм. Обсуждал ли кто-нибудь с вами финансовое положение Марка? Карин, сам Марк… или, может быть, Эйрел?
Па покачал головой. — Я думаю, он разорен. Полагаю, что семья взяла его на содержание, как любого другого отпрыска форского рода. И он все промотал — как типичный форский отпрыск.
— Я не банкрот, — напряженно возразил Марк. — У меня временная проблема с наличностью. Когда я рассчитывал бюджет на этот год, то не ожидал, что начну в течение этого года новое дело.
— Другими словами, ты остался без денег, — сказал Па.
— На самом деле, — указала тетя Корделия, — Марк полностью сам себя содержит. Он сделал свой первый миллион на Архипелаге Джексона.
Па открыл рот и закрыл его снова. Он кинул на хозяйку дома недоверчивый взгляд. Карин понадеялась, что ему не придет в голову мысль детально вникнуть в способ Марка добиться такого благосостояния.
— Марк вложил эти деньги в интересный спектр более или менее рассчитанных на получение быстрой прибыли предприятий, — продолжала тетя Корделия любезно. — Семья поддерживает его — я сама только что приобрела несколько акций его предприятия с масляными жуками — и мы будем готовы прийти ему на помощь, но Марку не нужно от нас денежного содержания.
Марк выглядел одновременно благодарным и испытывающим благоговейный страх от такой
