бомбардировщика. — Прим. Ред.), и даже не думал, что буду когда-либо лететь над Кореей.». Фишер был стрелком в экипаже ветерана Второй Мировой войны капитана (позже, майора) Джона В. Еденбо, который был одним из самых старых пилотов в эскадрилье. «Мы не должны были в тот день вылетать из-за плохих погодных условий, но когда пришёл приказ идти и бомбить цели по возможности, мы подняли наш Bug s Ball Buster (B-29A-40-BN сер. № 44-61638) в небо. Мы приблизились к мостам через реку Ханьшуй около Сеула с тремя дюжинами 500-фунтовых бомб на борту, когда три «Яка» появились справа от нас.
В этот момент мы уже легли на курс бомбометания и машину фактически вёл наш бомбардир. Истребители очень быстро перемещались, и было ясно, что их пилоты вполне представляют возможности нашего оборонительного оружия. Они снизились позади нас, выйдя из секторов обстрела части наших турелей, после чего пошли в атаку с разных сторон. Мы стреляли по ним то из одной, то из другой установки и получали попадания снарядов от них, многие из которых пришлись на бомбоотсек. При этом каждый из нас думал о том грузе бомб, который находился в нашем фюзеляже, и последствиях возможного взрыва. Капитан Еденбо сбросил бомбы (из воспоминания Фишера, совершенно неясно были ли они сброшены на мост или аварийно. — Прим. Ред.) и нырнул в находившиеся ниже нас облака. К тому времени мы получили несколько чувствительных повреждений от пушечного огня «Яков», и этот факт вызвал оживлённую болтовню по внутрисамолётному переговорному устройству.».
Оторвавшись от Як-9 экипаж смог постепенно прийти в себя и тут «из передней кабины сообщили, что они нуждались в комплекте медицинской помощи. Он лежал рядом со мной, так что я, захватив необходимые принадлежности, быстро прошел по туннелю над бомбоотсеками в переднюю кабину.» То, что увидел Фишер в кабине пилотов потрясло его на всю жизно: «Кабина, и в том числе пол были буквально изрешечены. Всюду зияли пробоины. Кабина была разгерметизирована. Осколки стекла сильно изранили лицо командира экипажа, который был сознания… Поначалу я подумал, что он мёртв. Мы попробовали помочь ему. К счастью, в экипаже был дополнительный пилот (в составе экипажей В-29 помимо первого и второго пилота навыками самолётовождения в обязательном порядке владел и бомбардир. — Прим. Ред.), так что мы всё ещё имели двух пилотов, чтобы попробовать вернуться на Кадену. Вспоминая теперь тот полёт, я не понимаю, почему вместо этого длинного пути мы не приземлились на каком- нибудь аэродроме в Южтой Корее или на одной из авиабаз Западной Японии. Ко всему прочему, мы не смогли закрыть створки бомботсеков, и в результате наша скорость значительно снизилась. Практически вся электросистема была выведена из строя. Уничтожены и повреждены были также и все радиопередатчики; так что если бы нам пришлось садиться на воду, мы не смогли бы даже вызвать помощь. В довершение всего нам пришлось идти сквозь грозовой фронт, так как подняться выше мы уже не могли, но, тем не менее, мы продолжали тащиться на Кадену. Конечно, до тех пор, пока наш самолёт не приземлился, мы не могли полностью оценить насколько тяжёл нанесённый нам ущерб. Лишь после посадки мы смогли выяснить, что наш В-29 получил свыше 100 попаданий. Наш командир, капитан Еденбо остался жив, а пш миссия запомнилась мне как самая страшная…»
13 июля Бомбардировочное Командование силами 50 В-29 всех трех групп провело свою первую операцию — налет на Вонсан. Бомбардировщики вел метеоразведчик WB-29 из состава 512-й эскадрильи, на борту которого находился генерал О'Доннелл. Всего на цели в Вонсане (железнодорожный узел, нефтеперегонные сооружения и объекты в порту) было сброшено 500 тонн бомб с очень хорошими результатами. Для экипажей 22-й и 92-й групп это были первые боевые вылеты. За ними быстро последовали другие. Помимо напряженного графика полетов, дополнительную нагрузку на экипажи «крепостей» оказало проведенное незадолго до начала войны сокращение личного состава авиагрупп, вследствие чего не хватало наземного технического персонала, и лётчикам часто приходилось принимать участие в заправках самолетов и даже загружать боезапас.
Участь «штурмовой авиации» не обошла и 92-ю группу. 14 июля она направила десять своих машин для бомбежки целей у линии фронта во взаимодействии с авианаводчиками. Удары должны были наноситься одиночными самолетами, поэтому «суперкрепости» взлетали с Ёкоты с девятиминутными интервалами. На подлете к цели три экипажа получили новое задание — бомбить Кимпхо, где, согласно поступившим данным, на земле было зафиксировано несколько самолетов ВВС КНДР. Надо заметить, что Бомбардировочное Командование считало нейтрализацию неприятельских аэродромов и недопущение появления на юге полуострова вражеской авиации одной из своих приоритетных задач и тщательно проверяло любые доклады о деятельности авиации противника с корейских аэродромов. Шестерка «Боингов» удачно отбомбилась по скоплениям войск противника у города Чхонджу, заодно сильно повредив железнодорожные туннели и мосты в том районе. Любопытно, что экипажи В-29 сбросили на эти цели не все бомбы и оставшуюся часть груза на обратном пути положили на железнодорожный узел Вонджу. В районах Чхонджу и Вонджу были созданы крупные базы снабжения северокорейских войск.
Интервал в девять минут оказался недостаточным: самолеты подходили к зоне работы авианаводчиков слишком кучно, в результате чего их эффективное использование было затруднено. Это учли на следующий день, когда 11 В-29 поднимались в небо уже с тридцатиминутным интервалами, что благотворно сказалось на результативности авиаударов. Тем не менее, в штабе Бомбардировочного Командования крепло недовольство из-за подобного применения стратегической авиации, и авиаторы снова обратились к МакАртуру. Генерал на этот раз согласился с их доводами, однако 92-я группа продолжала работать с авианаводчиками вплоть до 18 июля.
Продолжалась и кампании по нейтрализации северокорейской авиации. Так, 15 июля три В-29 нанесли удар по захваченному противником аэродрому Кимпхо вблизи Сеула. Американцы надеялись таким образом воспрепятствовать возможному базированию на нем вражеских самолетов. Северокорейская авиация, хотя была немногочисленной и действовала очень осторожно, начала вызывать все возрастающую озабоченность у американского командования. 19 июля один В-29 из 30-й эскадрильи, намеревавшийся было в очередной раз бомбить мосты через Ханган, был сильно потрепан тройкой Як-9П. Когда бомбардировщик сел на Кадэне, в нем насчитали более сотни пробоин, тяжелое ранение получил командир экипажа. 20 июля 14 В-29 были отвлечены от привычной работы у линии фронта и направлены против двух аэродромов в районе Пхеньяна с задачей вывести из строя их взлетные полосы. Пара Як-9П попыталась им помешать, но была отогнана стрелками, легкие повреждения получил только один бомбардировщик. Угроза со стороны лёгких и очень манёвренных «Яков», обладавшим к тому же, как выяснилось, довольно эффективным вооружением, заметно беспокоила экипажи «суперкрепостей», и поэтому командир 22-й группы полковник Эдмундсон приказал открывать огонь по любому неопознанному самолету, который разворачивался носом к «двадцатьдевятым». Как обычно бывает после появления подобных приказов, первым, кому перепадает, бывают свои, а чаще союзники. Так и получилось 28 июля, когда четверка неопознанных самолетов приблизилась к одному «Суперфортрессу» из состава 22-й группы. Нисколько не сомневаясь, стрелки бомбардировщика, выполняя приказ своего командира, открыли точный огонь, тут же отправив вниз в дыму и огне один из подозрительных самолетов, идентифицированный как Як-9П. Позже выяснилось, что жертвой «дружественного огня» стал союзный британский «Сифайр» Мк.47 с авианосца «Триумф», пилот которого решил поближе посмотреть на гигантские американские бомбардировщики.
