внешний вид, на построениях нередко можно было видеть пилотов не только одетых не по форме, но и в изрядном подпитии, а некоторые вообще позволяли себе стоять перед штабными офицерами группы с бутылками спиртного в руках. Как позже вспоминал один инженеров 19-й авиагруппы 1-й лейтенант Джим Хокман, «нравы были чрезвычайно свободные. МакАртур, буквально вырвавший наше соединение у Стратегического Авиационного Командования чуть ли не с мясом, в полном смысле холил и лелеял нас. Вряд ли нужно говорить, что в результате такой заботы мы быстро стали чрезвычайно самостоятельными. От многих излишков дисциплины, немыслимых в SAC, мы избавились очень быстро. В результате у нас в соединении быстро выработалось правило: главное — это твёрдо держаться на ногах. Те же, кто падал тут же безжалостно наказывались как нарушители дисциплины (Впрочем, это ещё что. В России отличающейся суровым климатом и чрезвычайно выносливым населением в ходу и куда более высокие нормативы типа: если человек может лежать ни за что не держась, то значит он ещё не пьян. — Прим. Ред.). Поэтому пили мы хотя и много, но аккуратно. Наши старшие офицеш также умели закладывать за воротник. Практически еженедельно, а иногда и по два раза в неделю, устраивались эскадрильные вечеринки по поводу различных праздников и дней рождений. Однако, замечу, что службе это не мешало, и к уровню нашей боевой подготовки у вышестоящего командования практически никогда серьёзных претензий не было.».
Примерно то же можно было сказать и о самолетах. Оснащенные «Суперфортрессами» группы SAC получали свои машины с баз хранения почти новыми, в то время как 19-я имела в своем составе много старых машин, в том числе ветеранов Второй Мировой. Один из её самолетов к началу войны в Корее имел на своем счету две сотни боевых вылетов, совершенных пятью годами ранее в небе над Японией.
26 июня первая «суперкрепость» уже появилась над занятой противником территорией, но это был не бомбардировщик, а разведчик погоды WB-29 из состава 512-й эскадрильи метеоразведки (512th Reconnaissance Squadron/Weather), который вылетел на задание без сопровождения истребителей. Правда, на этот раз его экипаж интересовала не погода на Корейском полуострове, а оперативная обстановка на земле.
Что же касается собственно бомбардировщиков, то в картине их первых боевых вылетов существует изрядная путаница в деталях. Как утверждают одни источники, приказ о передислокации с авиабазы Андерсен на Кадэну, располагавшуюся на японском острове Окинава, поступил сразу же после начала боевых действий. Бомбардировщики начали вылетать к новому месту базирования вечером 26 июня, и первые машины прибыли на Кадэну на рассвете следующего дня, и в тот же день, 27 июня, «суперкрепости» оправились в первый рейд. Три (по другим данным четыре) В-29 совершили налет на Сеул, сбросив бомбы на его железнодорожную станцию и на мосты через реку Ханган. Это была одна из многих смелых инициатив МакАртура, за которые в конце концов он заплатил своей должностью, но пока они сходили ему с рук. Надо заметить, что разрешение президента Трумэна на проведение наступательных операций было дано только через сутки.
Более поздние источники эпизод с героическим нарушением Макартуром субординации подают в более сдержанных тонах и датируют первые боевые вылеты бомбардировщиков 28 июня. Согласно этим данным, именно в тот день 19-я группа получила приказ о передислокации на Кадэну, и в тот же день четыре В-29 сбросили первые свои бомбы в новой войне. Не совсем ясна цель бомбардировок. Согласно одним источникам, четверка «суперкрепостей» вылетела на поиск подходящих целей к северо-востоку от Сеула и одна пара отбомбилась по дорогам в направлении Сеул — Капхён, вторая пара прошлась по участку Сеул — Ыйджонбу. Согласно другим источникам, эта четверка бомбила железнодорожную станцию Сеула и мосты через Ханган. Весьма вероятно, что все эти объекты бомбились в ходе одного вылета, просто разные источники акцентируют внимание на разных эпизодах. Разница в датах менее понятна. Встречается такое объяснение: вылеты 27 июня были выполнены ещё до получения приказа из Вашингтона, их посчитали «неофициальными» и даже как бы несуществующими. В любом случае, большого практического результата первые авиаудары не дали. И это понятно: не имевшие ясного представления об оперативной обстановке экипажи просто вывалили боезапас на то, что им показалось достойным их бомб.
Впрочем, подобные результаты дебюта «суперкрепостей» не смутили МакАртура, целью которого был, прежде всего, психологический эффект, тем более, что практически сразу же экипажи В-29 принялись за работу всерьез. Рано утром 29 июня девятка бомбардировщиков, загруженных 500- фунтовыми (227-кг) фугасными бомбами, направилась из Кадэны для удара по главной железнодорожной станции Сеула и для уничтожения ряда объектов в районе Кимпхо. Для повышения точности ударов самолёты снижались до высоты 900 м, но все равно было ясно, что это не лучший способ применения В-29, для решения подобных задач нужны были тактические бомбардировщики. Налет получился не самым удачным и по другой причине: за несколько минут до выхода «суперкрепостей» к заданным целям поступил срочный запрос нанести удар по железнодорожному мосту через Ханган, по которому готовилась перейти крупная колонна северокорейских войск. Однако времени перенацелить В-29 уже не было, и мост остался нетронутым.
Надо заметить, что на данном этапе время работало против американцев, поскольку северокорейцы наступали значительными силами и стремительно продвигались на юг, быстро рассекая танковыми клиньями, поддерживаемыми артиллерией и авиацией, неплотную оборону противника. В сущности, американскому командованию приходилось затыкать непрерывно возникающие в позициях своих союзников бреши, бросая в бой все подряд, мало задумываясь при этом о таких вещах как боевая эффективность используемых средств. Из-за нехватки тактической авиации штаб 19-й группы был буквально завален просьбами о воздушной поддержке сухопутных войск.
29 июня штаб 20-х ВВС запросил 19-ю группу о возможности нанесения удара по крупному аэродромному комплексу у портового города Вонсан, находящегося на восточном побережье Северной Кореи. Через эти аэродромы, как предполагала американская разведка, шла переброска авиатехники из Советского Союза. Однако готовые в тот момент к вылету «суперкрепости» уже были загружены 260- фунтовыми осколочными бомбами, которые штаб группы посчитал малоподходящим для решения подобной задачи оружием. К тому же наземные войска требовали поддержки, и поэтому самолёты отправились на бомбежку скоплений войск противника у мостов, а налет на Вонсан осуществлен не был. Удары по этим целям наносились и на следующий день. 1 июля подверглись бомбардировке собственно мосты через Ханган. Справиться с ними оказалось очень сложно, поэтому было предписано бомбить их одиночным машинами, которые должны были сбрасывать в каждом заходе по одной бомбе. В конечном итоге авиаторам удалось повредить два из четырех пролетов одного из мостов.
Быстрое продвижение на юг северокорейских группировок серьёзно осложнило не только положение американских и южнокорейских войск, но и поддерживавшей их авиации. Быстрая утрата большей части аэродромов базирования серьёзно затрудняло развертывание авиационной группировки, в результате части даже тактической авиации пришлось действовать из Японии, что, конечно, не лучшим образом сказывалось на выполнении всё нараставшего вала заявок от сухопутных войск на воздушную поддержку. С другой стороны, расширение аэродромной сети у северокорейских ВВС позволяло последним осуществлять широкий манёвр и, в перспективе, наращивать свою численность. Допустить это американское командование не могло, и, стремясь на раннем этапе вооружённого конфликта устранить ВВС КНДР как фактор, «янки» старались уделять возможно большее внимание северокорейским аэродромам. Правда
