Результатом впечатления, произведённого на Вюллемина германской программой создания «разрушителей», стал значительный поворот в сторону наращивания количества в составе французских ВВС многоцелевых скоростных двухмоторных самолётов. Вполне отдавая себе отчёт, что, заказанные в июле 1938 г., 52 тяжёлых истребителя «Потез-631» по всем показателям, кроме вооружения, не в состоянии конкурировать с показанным немцами Bf110, Главный штаб ВВС потребовал создания более современного самолёта данного класса. К этому времени единственным самолётом с сопоставимыми характеристиками был опытный скоростной бомбардировщик МВ-170, находившийся на этапе заводских испытаний и доводок. Уже в сентябре было выдано задание перепроектировать машину в тяжёлый истребитель. Конструкторы смогли сравнительно быстро подготовить ряд модификаций прототипа (МВ-171, МВ-172 и МВ- 173), предназначенных для использования в данной роли, но к тому времени, когда встал вопрос о заказе на постройку опытного образца, очевидной стала другая проблема — отсутствие современного скоростного разведчика, способного действовать в условиях господства в воздухе истребительной авиации противника. Уже находившийся в серийном производстве «Поте-63.11» был неплохой тактической машиной, но посылать его в глубь воздушного пространства противника было опасно из-за недостаточно высоких лётных характеристик. Именно к этой роли и было решено адаптировать уже имевшийся опытный самолёт, получивший обозначением MB 174 и вышедший на заводские испытания в начале января 1939 г.
Что же касается двухмоторных истребителей, то, в конечном итоге, после серии показательных воздушных боёв, французские специалисты пришли к выводу: несмотря на великолепные для двухмоторной машины пилотажные характеристики, «Поте-630» просто не в состоянии переманеврировать одномоторные истребители MS-406 и МВ-150, а потому необходимо наращивать именно количество последних. Поскольку к этому времени все предприятия, выпускавшие истребители, были полностью загружены, взгляды чиновников Министерства авиации обратились к компании «Авионс Кондрон», которая 6 июля 1938 г. приступила к испытаниям опытного истребителя С-714. К этому времени конструкторы уже отказались от 20-мм пушек, но даже невооружённый прототип С-713, взлетевший 16 декабря 1937 г., развил лишь 470 км/ч. Необходимость увеличения прочности планера и запаса горючего стремительно исчерпали незначительные резервы конструкции, и вышедший на испытания С-714 развил только 455 км/ч. Это было неплохо для, так сказать, текущего момента, но на перспективу явно не тянуло. Но выбирать было не из чего, и в июле 1938 г. был выдан первый заказ на 2 °C-714, после чего до конца лета фирма «Рено», дочерним предприятием которой и являлась «Авионс Кондрон», получила второй заказ на 180 истребителей этого типа. В ноябре опытный истребитель получил вооружение — квартет 7,5- мм пулемётов MAC образца 1934 г., которые устанавливались попарно в небольших подкрыльевых гондолах, еще больше снизивших скоростные характеристики
Ещё одним шагом, предпринятым Министерством авиации в направлении наращивания количества истребителей, стало развёртывание серийного производства на опытных предприятиях фирм- разработчиков. К сожалению, на этом пути был достигнут лишь незначительный успех. Причина крылась в том, что основная масса станочного парка в ходе национализации была перераспределена и оказалась сосредоточена под контролем государственных объединений. В результате, например, та же «Авионс Марсель Блох» могла вести только опытное строительство. В несколько лучшем положении оказалась только «Аэроплане Моран-Солнье», которая августе 1938 г. получила заказ на 80 MS-406.
Несмотря на прилагаемые, в общем, значительные усилия, как могли заметить читатели, выполнение «Плана V» также проходило с колоссальным отставанием от утверждённого графика. Общий выпуск серийных боевых самолётов в 1938 г. был мизерным и фактически едва покрывал эксплуатационные потери. С начала года было произведено только 147 новых одномоторных истребителей. В частности, из 1061 заказанных MS-406 поставлено было только 27; из 575 заказанный «Поте-630» и «Поте-631» — только 73 машины были отправлены в строевые части, а из 142 заказанных МВ-131 только 55 были приняты военной приёмкой.
На встрече промышленников и военных 9 ноября 1938 г. Министр авиации прямо спросил генерала Вюллемина, «способны ли французские ВВС защитить страну с 1305 новыми самолетом, которые будут в его распоряжении к июню 39-го?» В ответ на это, генерал Вюллемин предложил «увеличить указанное количество не менее чем 900 «Поте-63.11»», производство которых Министр авиации первоначально планировал ограничить количеством в 400 единиц. Однако Ги Ла Шамору подобное предложение показалось исходящим из области фантастики, и он объявил, что «Премьер-министр намеревается купить недостающие самолеты в США». Военные были в принципе не против, но после того как было уточнено, что американцы согласились поставлять во Францию модернизированные истребители «Хаук-75А», генералы тут же предложили свернуть производство MS-406 и С-714, взамен которых ускорить развёртывание производства гораздо более современных D-520. В ответ на это предложение министр авиации ответил, что «этот истребитель ещё не показал всех своих возможностей, а последствия запуска в серию непроверенного образца трудно предсказуемы». Возразить на это генералам было что-либо трудно.
Окончание в следующем номере.
ОБ АВИАЦИИ И НЕМНОГО О СЕБЕ
Тимофей Пантелеевич Пунёв:
Я вообще, всю воину, очень везучим был…
Литературная запись Андрея Сухорукова, авторская редакция Алексея Андреева
С Тимофеем Пантелеевичем Пунёвым я познакомился случайно. Одна моя знакомая как-то проговорилась, что знакома с женой военного летчика, который воевал. «Учти, боевой мужик, — предупредила она меня — а темперамент у него… Сам увидишь…»
При встрече Пунёв сразу же захватил инициативу: «Да, чего я тебе буду рассказывать, уже всё написано. На, читай» — и он протянул мне ксерокопию какой-то газетной статьи. Дабы уважить хозяина, прочитал. Статья мне показалась откровенно слабой. Написана она была к какой-то дате и повествовала о летчиках 36-го Гвардейского орденов Суворова и Кутузова Берлинского бомбардировочного полка, пестря фразами типа «…проявляя беспримерный героизм…», «…наполняя сердца ненавистью к врагу…», «… ничего не могло остановить гвардейцев…» и т. п. «замполитской» лабуды.
«Ну, как?..», — спросил меня хозяин. «Слабовато», — дипломатично ответил я, опасаясь вызвать неудовольствие своего собеседника.
«Дрянь, — сказал Пунёв, — единственное, что есть хорошего в этой статье, так только то, что она рассказывает о наших ребятах, а то пройдет ещё немного времени и вообще о нас забудут». «А ты ничего, не купился! — похвалил он меня. — Ну, давай, задавай свои вопросы. Я только об одном тебя прошу, давай, чтоб без вранья».
Потом был долгий разговор, поговорили и о влиянии темперамента на его военную карьеру. Когда речь зашла^ об этом, Пунёв сказал: «Знаешь, ведь и меня нет ни одной награды «за боевой вылет». Все
