придем к общему согласию». Потом этот человек немного помолчал и добавил: «Ну, не надо так. Я же не идиот. Стал бы я тебе звонить, если б не имел на руках достаточно козырей! Надеюсь, ты не забыла парня, с которым вы мило проводили время в Неваде? Я все о нем знаю. Знаю даже, где его можно найти сейчас...» И он рассказал ей, где живет ее знакомый и как до него добраться, – добавил Скенлон. – Я точно не помню, но ранчо расположено где-то неподалеку от Оушенсайда.

– Он упомянул имя приятеля Этель?

– Нет, сэр. По-моему, нет. Во всяком случае, я не помню. Мне кажется, он просто сказал, что Этель мило проводила с тем парнем время в Неваде.

– А еще он что-нибудь говорил? Если да, то что?

– Он сказал: «Лучше отправляйся в Оушенсайд. Я встречу тебя на нашем бывшем участке, там, где мы собирались построить дом. Я сейчас туда еду и буду тебя ждать. Я приеду на своей машине и оставлю включенными фары, чтобы ты знала, кто перед тобой».

– Так, а потом что он сказал?

– Да ничего. Сказал только, что она умница, и повесил трубку.

– И что случилось потом? – спросил Ковингтон.

– Потом он вышел из будки.

– Теперь ваша очередь допрашивать свидетеля, – бросил Ковингтон Перри Мейсону.

Адвокат посмотрел на часы. Было тридцать две минуты двенадцатого, слишком рано, чтобы попросить суд сделать обеденный перерыв. И слишком поздно, чтобы попросить несколько минут отдыха лично для себя...

Скрывая обуревавшие его чувства, Мейсон изобразил на лице улыбку и непринужденно, еле слышным голосом произнес:

– А у вас очень острый слух, мистер Скенлон?

– Да, сэр, – отозвался Скенлон. – Я всегда этим отличался. Я очень хорошо слышу.

– Когда вы передавали разговор, вы точно воспроизвели слова мистера Гарвина? – поинтересовался адвокат.

– Нет, не точно, а приблизительно.

– До прихода в суд вы беседовали с прокурором, мистером Ковингтоном?

– Беседовал, сэр.

– И обсуждали с ним ваши показания?

– Да, сэр.

– Несколько раз?

– Да, сэр.

– А как вы в первый раз воспроизвели услышанный разговор? Так же, как и теперь?

– Ну... мистер Ковингтон велел мне передать слова того человека. Он сказал, что я не могу передавать лишь общее впечатление от разговора, я должен пересказать его как можно точнее. Вот я и попытался...

Мейсон спросил:

– Вы ночевали в отеле «Виста де ла меса»?

– Да, сэр.

– Сколько вы там пробыли?

– Два дня.

– Стало быть, разговор состоялся на второй день вашего пребывания?.. Или на третий?

– На второй.

– Вы и раньше в тот вечер пытались дозвониться до жены?

– Да, сэр.

– А была ли какая-нибудь причина, по которой вы не звонили ей днем?

– Да, сэр, была. Я работал в Сан-Исидро, но никак не мог найти там жилья. Ни снять, ни купить – ничего. Но потом мне вдруг пришло в голову, что можно ведь жить и в Тихуане, по ту сторону границы. И ездить на работу оттуда. Поэтому я перебрался в Мексику и решил пожить в гостинице, пока подыщу квартиру. Мне пришлось получить разрешение у мексиканских властей, и вот наконец, когда все устроилось, я кинулся звонить жене, собираясь сказать ей, чтобы она паковала вещи. Естественно, я считал, что чем раньше, тем лучше, ведь мне не по карману жизнь на два дома, и потом... Я хотел воссоединиться с семьей.

– Понимаю, – кивнул Мейсон. – Значит, вы пошли позвонить жене из телефона-автомата?

– Совершенно верно.

– А вы случайно не слышали боя часов?

– Да, сэр, часы действительно били.

– Вы слышали, как они пробили десять?

– Слышал, сэр.

– Где вы тогда находились?

– Я как раз шел по вестибюлю, направляясь к телефонной будке. Я звонил жене и раньше... раза три- четыре, но никто не ответил. Однако я не сомневался, что к десяти она обязательно вернется домой, и решил позвонить еще раз.

– В вестибюле горел яркий свет? – поинтересовался Мейсон.

– Нет, сэр, не яркий.

– Как не яркий? – с откровенным изумлением переспросил адвокат.

– Свет пригасили около десяти, когда хозяйка отеля сдала последнюю комнату.

Мейсон с улыбкой поправил Скенлона:

– Говорите, пожалуйста, о том, что вы знаете наверняка. Не надо давать показания на основе того, что хозяйка рассказала вам впоследствии. Вы не можете знать, почему выключили свет.

– А вот и нет, сэр, могу! Я как раз был в холле, когда хозяйка сдала последнюю комнату. Ее сняла молодая женщина, путешествовавшая одна, и я слышал их разговор. Мексиканка сказала, что это последний свободный номер в гостинице и теперь, сдав его, она запрет входную дверь и выключит свет. И я видел, как она в самом деле его выключила.

– Когда это было?

– Точно не помню. Незадолго до десяти. Минут за пятнадцать, примерно так. Я сидел, не зная, чем себя занять, и ждал, когда пробьет десять. Ведь я решил попробовать позвонить еще раз.

– М-да, – протянул Мейсон с таким видом, будто слова Скенлона лишили его последней надежды, – очевидно, вы помните все подробности того вечера?

– Пожалуй.

– Значит, хозяйка выключила свет до того, как пробило десять?

– Совершенно верно.

– И в вестибюле было совсем темно?

– Горел только ночник. Но он светил очень тускло.

– А-а, – безо всякого интереса откликнулся Мейсон, – понятно. Итак, вы видели мужчину, который звонил из соседнего автомата. Видели, когда он выходил из будки. Правильно я говорю?

– Да, сэр.

– Но сами вы из телефонной будки не выходили?

– Нет, сэр.

– Вы что, просто открыли дверь и выглянули наружу?

– Да, сэр, именно так.

– Вы распахнули ее настежь?

– Нет, сэр, я ее приоткрыл.

– «Приоткрыли» – это как? На несколько дюймов или совсем чуть-чуть?

– Совсем чуть-чуть.

Мейсон улыбнулся и спросил:

– Вы в этом уверены?

– О да, сэр.