приятель – Синий… Впрочем, Родионов ужасный путаник, не очень-то я ему и верю. – Не успела я договорить, как Сенька дернул меня за рукав.
– Вон он.
– Кто?
– Родионов.
И в самом деле: голова Александра Сергеевича мелькала над оградами неподалеку, а затем он показался целиком на ближайшей к нам тропинке. Вскоре стало ясно: половина милиции нашего города прибыла на кладбище, чтобы удостовериться, что Турок благополучно предан земле. Не думаю, что сей факт их особо тревожил, скорее всего господа милиционеры, так же как и я, надеялись увидеть что-нибудь интересное. К примеру, Синего. Но его среди многочисленных провожающих не было.
– Смотри, дядя Витя, – вновь дернул меня за рукав Сенька. Колесников в сопровождении худенького белесого мужчины, чем-то неуловимо похожего на Дзержинского, несмотря на отсутствие бороды, прошелся вдоль аллеи, с интересом поглядывая по сторонам. Провожавшие не могли не заметить оживленного гуляния на кладбище правоохранительных органов и, должно быть, поэтому презрительно ухмылялись. Гроб поставили на принесенные табуретки, появился священник в богатом облачении, а я только сейчас обратила внимание на то, что Турка хоронили в закрытом гробу. Понятно – вчерашний парень: Родионов утверждал, что хоронить там вовсе было нечего. Но ведь Колю не рванули в собственной машине. И когда я видела его в последний раз, он неплохо сохранился… тьфу ты, прости господи.
Прощание вышло трогательным, но недолгим. Грянула музыка, затем все стихло, вчерашние мужички закопали могилу, обложили ее венками, и народ потянулся к выходу.
– Что-то тут не так, – сказала я.
Я сидела на зеленой травке недалеко от склепа Салтыковых, Сенька вертелся рядом и выглядел обеспокоенным.
– Пойдем к дому, – позвала я. – Надо Данилу найти.
– Зачем тебе Данила? – настрожился племянничек.
– Вопросы накопились… Что-то на этом кладбище не так.
– Думаешь, в самом деле привидения ходят?
– Может, и не привидения, но с людьми здесь явно что-то происходит. Вот ты, к примеру, запоем читаешь Достоевского…
– Ты ж сама говорила…
– Говорила, причем всегда, а читать ты начал только здесь. – Сенька насупился и всю дорогу до церкви молчал.
Дьяконова я обнаружила в компании бригадира строителей, они устроились на скамейке в тени сирени и пили пиво.
– Данила, – позвала я. – Иди сюда. Дело есть. – Он торопливо поднялся и, вытирая рот рукой, спросил с готовностью:
– Что за дело?
– Склеп хочу открыть, – сказала я.
Данила с Сенькой переглянулись.
– Какой?
– Салтыковский.
– Привидение ловить надумала? Пустое это дело. Я пробовал, оно точно знает, что его стережешь: не высовывается.
– Хватит болтать, – разозлилась я. – Поможешь дверь открыть? У меня сил не хватит замок сломать. – На последней фразе я понизила голос до трагического шепота, боясь, что кто-нибудь из рабочих услышит и сообщит батюшке – ему моя затея вряд ли придется по душе.
– Зачем же ломать? – пожал плечами Данила. – У бати ключи есть.
– От склепа? – не поверила я.
– Конечно. Один ключ, универсальный, подходит ко всем замкам. Идем в дом.
Ключ висел в сенях, длинный штырь с зубчиками и большим кольцом. Данила снял его с гвоздика, и мы направились к склепу Салтыковых, стараясь не привлекать к себе внимания рабочих, Сенька шел первым по тропинке и что-то громко декламировал, сбивая подобранной где-то палкой крапиву. Прислушавшись, я разобрала следующее: «Мы идем ловить привидение, ля-ля, вот сейчас мы его поймаем, и оно никого не будет пугать, трепещи, привидение, мы идем». «Сенька нервничает», – подумала я и решила держаться к нему поближе, мало ли что, он еще ребенок…
Данила вставил ключ в замочную скважину и без труда открыл дверь, ржавые петли заскрипели так, что зубы свело. Мы оказались перед входом в подвал. Три ступеньки вели вниз.
– Ну? – вздохнула я. – Идем?
Сенька достал фонарик (признаться, о фонаре я от волнения даже не подумала) и осветил ступени, а затем низкие своды из белого камня. Луч скользнул по стене вниз, и тут стало ясно: это не склеп, а помещение перед ним, выражаясь проще, что-то вроде предбанника. Сообразив, что ни гробов, ни костей здесь не будет, я отважно спустилась вниз и осмотрелась. «Предбанник» выглядел внушительно: квадратная комната примерно три на три метра, впереди еще одна дверь. Я подошла ближе и убедилась, что кто-то проявил заботу о том, чтобы в склеп нельзя было проникнуть: дверь была заварена со всех четырех сторон. Человек сквозь такую дверь не пройдет, значит, искать надо в «предбаннике». В углу виднелись какие-то ящики и коробка из-под телевизора. Отдав Сеньке фонарь, чтобы светил, я принялась их обследовать. Данила Дьяконов сидел на ступеньке возле распахнутой двери и насвистывал, а я подумала, что, если бы он убрался оттуда, я бы вполне могла обойтись без фонаря. Открыла коробку и
