Рик немедленно воспрянул духом.

– Ага, Миранда расспрашивала про тебя. Кто ты и все такое. Она-то думала, ты правильный парень. Просто правильный.

– Она так сказала?

– Ага. – Рик счел эту ложь необходимой. – Ты, мужик, себе голову-то не забивай. Ей нужны очки.

– Она смазливенькая, – сказал Коди. – Клевая телка.

В любое другое время за такое замечание Коди схлопотал бы в зубы. Однако сейчас Рик видел в этом возможность снять Коди с трубы. – Что, неровно дышишь к моей сестренке а?

– Ага. Похоже, так.

– Хочешь еще ее увидеть – вылезай. Только, если не подтянешься, ничего не выйдет.

– Не могу, мужик. Я в ауте.

– Вот что я сейчас сделаю, – сказал Рик. – Спущусь еще немного и поставлю ногу на трубу. По моим прикидкам эта железка разломится пополам. И ты, стало быть, либо хватаешься за меня, либо летишь вниз. Ясно?

– Нет. Погоди, мужик. Я не готов.

– Готов, готов, – сказал ему Рик, спустился по веревке еще на одну ладонь и для начала поставил на трубу правую ногу.

Труба бурно отреагировала на новую нагрузку. Она сильно затряслась и начала прогибаться внутрь. Рик крикнул: «Цепляйся!»

Лицо Коди в луче фонарика блестело от пота. Он стиснул зубы и почувствовал, что труба колышется, готовая рухнуть. Сейчас или никогда. Пальцы не хотели разжиматься. В глаз Коди скатилась бисеринка пота, и паренек зажмурился.

Рик поставил на трубу вторую ступню и перенес тяжесть своего тела на ноги. «Ну!» – подстегнул он, когда труба начала отрываться от стены и вниз дождем посыпались земля и камни.

– Ах ты сука! – крикнул Коди, и пальцы правой руки разжались. Он повис на одной руке, а правой потянулся к щиколотке Рика Хурадо. Мышцы заныли от сильнейшей боли. Коди ухватился, крепко сжал пальцы – и вдруг труба прогнулась, вырвалась из стены и в земляном ливне полетела вниз.

Рик, обжигая ладони, скользнул по веревке вниз до предела и намертво вцепился в нее. Теперь вся тяжесть приходилась на предплечья и плечи, поскольку Коди держался за одну лодыжку Рика и пытался поймать вторую. Ребята качались между покрытых слизью стен. Раздался приглушенный треск – это еще пятнадцатью футами ниже ударилась о землю труба.

Коди поймал левую ногу Рика и подтянулся к его талии. Рик услышал, как затрещала под двойной тяжестью веревка – если бы перила наверху обломились, обоим пришлось бы долго падать, – и вместе с висящим на нем Коди подтянулся на пару футов. На руках вздулись мышцы и вены, в ушах зашумело. Потом Коди ухватился за конец веревки, и Рику стало немного легче.

– Вылезайте! – крикнула Дифин. – Вылезайте!

Рик полез вверх, перехватывая веревку руками. Башмаки срывались, оскальзываясь на медленно стекавшей по стене слизи. Коди попытался последовать его примеру, преодолел примерно четыре фута, и тут руки отказались ему служить. Он повис, а Рик вскарабкался наверх, подтянулся и перевалился через порог дома.

– Вытащи его! – сказала Дифин и сделала попытку свободной рукой вытянуть веревку. Другой рукой она держала Коди в луче фонарика. – Скорее!

– Настойчивость в ее голосе заставила лежавшего на животе Рика подняться и заглянуть за край дыры.

Шестью футами ниже Коди по стене что-то поднималось. Седой человек, который отворачивался от света. Погрузив руки в слизь и землю, он без труда, словно альпинист, преодолевал подъем.

Коди его не видел. Он щурился на пыльный луч.

– Давай, мужик! Помоги!

Уперевшись ногой в порог, Рик обеими руками ухватился за веревку и начал тянуть. Он сам был едва жив, а Локетт висел, как мешок.

Коди поднялся еще на четырнадцать дюймов и попытался оттолкнуться от стены, но слизь оказалась слишком густой.

Вокруг его левой щиколотки сомкнулась чья-то рука. Парнишка посмотрел вниз и увидел ухмыляющееся лицо Кошачьей Барыни.

Только теперь рот вдовы был полон серебряных иголок, а кожа стала рябой, серовато-желтой, как у сгнившей на солнце дохлой змеи. Она пыталась загородиться парнишкой от света, прижимаясь животом к стене. Глаза Кошачьей Барыни пылали холодным огнем. Она заговорила, и ее голос напомнил Коди свист бьющего из прорванной трубы пара:

– Не спешшши, ниччччтожжжессство…

Секунды на три Коди оцепенел и за этот промежуток времени понял значение слова «ужас». Она тянула его к себе, все крепче сдавливая холодными пальцами, впиваясь свободной рукой в слизь и землю. Рик лихорадочно дернул веревку, и оцепенение слетело с Коди. Повинуясь инстинкту, он лягнул Кошачью Барыню ногой в лицо. Ощущение было таким, будто он саданул по кирпичу, однако изо рта чудовища полетела россыпь выбитых иголок, а нос лопнул, как ракушка улитки.

Коди рывком освободил щиколотку, и ногу обожгла боль – это ногти Кошачьей Барыни прорвали башмак и прошлись по живому. В следующую секунду он уже карабкался наверх, перебирая руками так шустро, будто родился обезьяной, а Рик тянул веревку на себя. В результате Коди выбрался из дыры настолько быстро, что налетел на Дифин и сбил ее с ног. Фонарик покатился по крыльцу. Не вставая на ноги, Коди поскорее отполз от дыры, а Рик отпустил веревку и отскочил от дверного проема. Он слышал сырое чавканье – седоволосое существо лезло наверх.

– Свет! – крикнул он. – Давайте свет!

Дифин, у которой звенело в ушах, увидела лежащий у самых ступенек фонарик и поползла за ним.

Из дыры по локоть высунулась рука. Металлические ногти вгрызлись в деревянную раму двери, и монстр принялся выбираться наружу. Вторая рука зашарила в воздухе, отыскивая ноги Рика, и парнишка лихорадочно лягнул ее.

Дифин подняла фонарик и направила на дверь. Луч ударил в сморщенное, поблескивающее лицо твари. С булькающим криком, который, возможно, выражал смесь ярости и боли, она вскинула руку, загораживая глаза. Несмотря на это, тварь была очень близка к тому, чтобы выбраться из дыры целиком. Она напружинила мышцы, качнулась вперед, всем телом плюхнулась на крыльцо, извернулась и кинулась на Рика.

И неминуемо схватила бы его, но Коди шагнул вперед и ткнул в лицо Кошачьей Барыне рукой, на которой вырос лишний, металлический, палец: ствол пистолета, подобранного им на крыльце. Он выстрелил в упор, и часть челюсти миссис Стелленберг провалилась внутрь. Вторая пуля вошла в глаз, третий заряд снес лоскут мяса с прядью седых волос, обнажив вместо кости узловатую серовато-синюю металлическую поверхность, которая шевелилась, как мешок, полный змей.

Чудовище раззявило рот, вытянуло шею и вскинуло голову, собираясь отхватить Коди руку с пистолетом. Он выстрелил прямо в пасть, выбив водопад серебряных игл и пробив в затылке дыру, откуда выплеснулась серая жидкость, и отступил, увернувшись от руки, которая метнулась к его коленям. Рик, откатившись к краю крыльца, убрал ноги за пределы досягаемости монстра. Дифин осталась на своем месте рядом с Коди, ровно держа фонарик обеими руками.

Тело Кошачьей Барыни задрожало. Под ломкое похрустывание начали удлиняться руки и ноги. Сквозь желтоватую кожу проступил темный чешуйчатый покров. Хребет твари прогнулся, и плоть выросшего на спине горба лопнула вдоль позвоночника. Выпустив хвост, чудовище нанесло удар по навесу над крыльцом, и тут Дифин схватила Коди за руку и потащила прочь. Теперь конечности Кошачьей Барыни стали мускулистыми, похожими на лапы насекомого, и покрылись лентами кожистой чешуи. Нелепое тело, лежавшее брюхом на земле, поднялось и скользнуло вперед, оставив слизистый след.

Вытянув руку с пистолетом, Коди выстрелил дважды. Одна пуля угодила твари в лицо и вмяла его внутрь, откинув голову назад. Вторая вышибла очередную порцию иголок и выбила нижнюю челюсть из