В один прекрасный день ей предстояло все рассказать дочке. В один прекрасный день – но не сегодня.

Прижимая к себе Стиви одной рукой, Джесси другой нашла руку Тома. Им надо было добраться до больницы, к Рэю, но с Рэем все должно было обойтись. Джесси знала, что ее сын рожден, чтобы выживать. Должно быть, это была фамильная черта. Они с Томом перешли через мост, а Стиви спала и видела во сне звезды.

Теперь грузовики и джипы заполонили весь Инферно. Несколько вертолетов неуверенно кружили над оставшимся основанием звездолета – впоследствии инженерные команды сочтут невозможным разделить его на части или же сдвинуть с места.

Все ушли. На мосту осталась только одна фигура. Безвольно опустив руки, Коди не сводил глаз с изуродованных останков своего мотоцикла. «Хонда», его старая подружка, тоже погибла, а мост казался растянувшимся на сотни миль.

Рик оглянулся и остановился.

– Прихватите сестренку, – сказал он Мендосе, и тот помог Миранде дойти до грузовика. Потом Рик захромал обратно и остановился, выжидая.

Коди нагнулся, поднял кусок оплавленной выхлопной трубы и позволил ему снова с лязгом упасть на мостовую, будто это был совершенно ненужный хлам.

– Я слышал, ты неплохо обращаешься с инструментом, – сказал Рик.

Коди не отвечал. Он сел, подтянув колени к груди.

– Ты идешь или нет?

Коди молчал. Потом, после длинного судорожного вздоха сказал:

– Нет.

Рик, хромая, подошел еще на несколько шагов. Коди отвернулся. Рик заговорил было, но только для того, чтобы заполнить паузу. Он не знал, что говорить. Потом его внезапно осенило:

– Сегодня последний день занятий. Что скажешь? Думаешь, мы закончили?

– Оставь меня в покое. Шагай дальше. – Коди махнул в сторону Инферно.

– Коди, тут сидеть бесполезно. Или пойдешь на отшибе, или кто-нибудь явится за тобой.

– Пусть являются! – крикнул Коди, оборачиваясь к Рику, и тот увидел бегущие по его щекам слезы. – У меня батя умер, ты что, не въезжаешь? – От крика начало саднить горло. Слез было столько, что Коди ничего не видел. – Умер мой батя, – повторил он уже спокойнее, словно в первый раз до конца понял это. Все, что произошло в звездолете Кусаки, было путаным и смазанным. Коди предстояло потратить немало времени, чтобы разобраться. Но парнишка довольно ясно помнил лежавшего перед ним отца, который держался за жизнь достаточно долго для того, чтобы взглянуть на выцветшее фото. Коди было пусто и тоскливо. Он никогда, даже в самых диких снах, не думал, что когда-нибудь станет тосковать по отцу.

– Да, умер, – согласился Рик, подходя еще на пару шагов. – Вот что я тебе скажу: наши жопы спас твой старик. То есть… Я знал его не слишком хорошо, но… на тот свет он отправился ради нас. Точно. И ради Дифин тоже.

– Герой, – сказал Коди. Несмотря на слезы, он рассмеялся, и был вынужден вытереть нос. – Мой батя герой! Думаешь, на могиле так и напишут?

– Безумная улыбка Коди пропала – он понял, что хоронить некого, тела нет.

– Думаю, могут, – ответил Рик.

– Ага. Может, и так. – Коди наблюдал за восходом. С тех пор, как он, сидя на Качалке, считал тупики, прошло двадцать четыре часа. Теперь он чувствовал, что стал старше, но не слабее. Да, отец умер, деться от этого было некуда, но мир нынче утром казался иным, более просторным. Жизнь предлагала вторые шансы и новые начинания.

– Вчера ночью мы сделали по-настоящему важное дело, – сказал Рик. – Люди, может, даже и не поймут. Но мы-то будем знать. Может, этого довольно.

– Угу, – Коди кивнул. – Наверное. Как думаешь, что будет с Инферно?

– Думаю, он еще немного протянет. Окраина тоже. Дай только народу выяснить, что тут приземлялось… ну ладно, никогда нельзя знать, что будет завтра. – Рик шагнул вперед и протянул руку. – Хочешь, пойдем на ту сторону прямо сейчас?

Коди некоторое время смотрел на смуглую руку с обожженной веревкой ладонью. Потом вытер глаза и шмыгнул носом. Если бы кто-нибудь из Щепов застал его в таком виде…

«Нет, – подумал он. – Никаких Щепов и Гремучек. Хватит.» Это было вчера, а сегодняшний день начинался для обоих ребят прямо тут, посреди моста, в эту самую минуту.

Потянувшись, Коди ухватился за эту руку, и Рик помог ему подняться на ноги.

Набравший силу солнечный свет гнал прочь последние тени.

Мужчины перешли через мост вместе.