В открытое окошко пассажирской дверцы внезапно просунулась рука. За ней протиснулись голова и плечи, и Керт сообразил, что тварь все это время пиявкой висела у бьюика на боку. Единственный глаз чудовища уперся в него, пылая холодной яростью, рука тянулась к лицу.

С пронзительным криком он выпустил руль. Бьюик свернул с дороги, направляясь к решетке, до которой оставалось пятьдесят ярдов. Керту хватило времени увидеть, что стрелка спидометра зависла чуть дальше отметки тридцать миль в час, а потом светловолосое существо протиснуло в машину пол-тела.

Оставался только один выход. Керт дернул ручку дверцы кверху, навалился на нее и прыгнул. Он приземлился в податливый песок, но удар был достаточно резким, чтобы у Локетта-старшего захватило дух, а из глаз посыпались искры. Однако ему хватило благоразумия откатиться от машины и катиться дальше, не останавливаясь.

Бьюик преодолел еще пятнадцать футов и врезался в решетку. Лиловое переплетение вспыхнуло в месте столкновения неистовым, накаленным красным светом печного устья. Капот вмялся внутрь, двигатель проломил ржавую перегородку, как раскаленный докрасна кулак. В существо с лицом Лори Рэйни полетели кинжально-острые куски металла. Затем обвалилась приборная доска, придавив чудовище.

Машина отскочила назад. Смятый капот сиял алым, словно поглотил исходящий от решетки жар. Шины плавились. Чадя, горело масло. Оранжевая вспышка, раздирающий уши взрыв – и бьюик разорвало на части. Крепеж и обломки, крутясь, разлетелись. Между ударом и взрывом прошло примерно три секунды.

Керт, лежа на животе, блевал «Кентакки Джент». Вокруг на землю с грохотом валились куски машины. От запаха ему стало совсем худо. Рвота не прекращалась до тех пор, пока не осталось ничего, кроме воздуха.

Упираясь коленями в песок, Керт сел. Кровь из носа текла так, что сомнений не оставалось: он был сломан. Правда, не особенно болел. Керт рассудил, что боль придет позже. С руки, на которую он приземлился, свисали лохмотья кожи. От плеча до локтя шла сплошная красная полоса фрикционных ожогов. Кожу над ребрами с этого бока тоже припалило до сырого мяса. Во рту держался привкус крови. Керт выплюнул зуб и уставился на то, что некогда было его машиной.

Останки бьюика горели, а то, что осталось, выглядело как черные загогулины плавящейся лакрицы. В лицо Керту пахнуло страшным жаром. Красное сияние решетки убывало, возвращаясь к холодному, фиолетовому. Подвеска бьюика снова рванула, разбрасывая расплавленный металл дождем серебряных долларов.

Керт поднялся. Ноги подкашивались, но в остальном все было в порядке. Слева он нащупал языком еще один зуб, который свисал на ниточке плоти, сунул руку в рот и выдернул кусочек сломанной эмали.

Из развалин бьюика что-то выбежало.

Оно бежало прямо на Керта, но он был слишком потрясен, чтобы двигаться.

Обгоревшая до черноты, сгорбленная, покореженная тварь напоминала безголовый обугленный труп. Единственная уцелевшая рука раненой змеей извивалась у бока, а там, где кончался хребет, ожесточенно стегала вверх-вниз еще какая-то обгорелая штука.

И снова Керт не двинулся с места. Он понимал, что должен, но мозг не мог дать команду ногам.

Это воплощение ужаса, шатаясь, пробежало примерно в десяти футах перед Кертом. Он почувствовал тошнотворно-сладковатую вонь, которая могла идти от горящего пластика, и услышал высокое страшное шипение. Существо споткнулось, сделало еще полдюжины скачков, а потом упало на колени в мягкий песок и принялось отчаянно закапываться с помощью уцелевшей руки. Полетел песок; оно зарылось обрубком шеи и плечами в нору, взметая ногами фонтаны песка. Через несколько секунд тварь оказалась под землей до пояса, и вдруг начала неудержимо содрогаться всем телом. Ноги подергивались, слабо расталкивая песок сожженными ступнями.

Наконец, она замерла. Из песка торчали только почерневшие ноги.

Даже за миллион долларов с целым грузовиком «Кентакки Джент» впридачу Керт ни на шаг не подошел бы к этой чертовщине. Собственно, сейчас ему меньше всего хотелось виски. Он отдал бы все на свете за глоток воды, чтобы очистить рот от грязи. Он попятился от обугленного существа – оно не шелохнулось, не встало с песка. Керт молил Бога, чтобы оно было мертво.

Как во сне или в дурмане он повернулся к решетке.

За ней стояли не только машины полиции штата, но и несколько темно-синих легковушек, фургоны без опознавательных знаков и пара белых панелевозов. А еще там было полно народу в полицейской форме и в темно-синей форме и кепи. «Люди из правительства, – решил Керт. – Синяя форма? Похоже, летуны.»

Он подошел поближе к решетке, чтобы лучше их рассмотреть. Решетка издавала слабое гудение, от которого больно закололо в ушах, а в воздухе пахло грозой. За машинами садился вертолет. Керт разглядел винты, но рокота мотора не услышал. Справа, поодаль, стояли два больших трейлера и опять грузовики. Вдали по шоссе N 67 двигалось множество огней. Там впереди пробка, сообразил Керт. Он высморкал из носа кровавые сопли, утерся тощей рукой и увидел, что по другую сторону решетки началась суета.

Собралась группа из восьми или девяти человек. Кое-кто из них делал Керту знаки, чтобы он подошел ближе. Судя по напряженным лицам, они кричали, однако Керт не сумел расслышать ни слова.

Не доходя до решетки примерно шесть футов, он остановился. Слева на земле лежало что-то, смахивавшее на половину сгоревшего койота.

Какой-то мужчина в штанах защитного цвета и серой трикотажной фуфайке с пятнами пота замахал, чтобы привлечь его внимание. Он сложил руки рупором вокруг рта и явно принялся кричать. Керт покачал головой и показал на уши. Несколько человек торопливо посовещались, потом один из них помчался к панелевозу.

Через эту группу протиснулся другой мужчина, в форме военного летчика и кепи с кокардой. Он остановился, с горбоносого лица на Керта уставились темные глубоко посаженные глаза. На прикрепленной к кителю табличке с именем Керт прочел: «Полк. Бакнер». Не зная, что же делать, он шутовски отсалютовал офицеру, и Бакнер угрюмо улыбнулся.

Тот, кто бегал к панелевозу, вернулся с отрывным блокнотом и черным толстым фломастером. Бакнер взял их, что-то нацарапал, а потом поднял так, чтобы Керт увидел: «ПОЛКОВНИК РОУДС ЖИВ?»

Керт припомнил, что слышал про полковника ВВС в клубе «Колючая проволока» и закричал: «Думаю, жив!», но понял, что они тоже его не слышат. Тогда он кивнул в ответ. Бакнер оторвал первый лист блокнота и написал следующий вопрос: «ВЫ МОЖЕТЕ РАЗЫСКАТЬ РОУДСА И ПРИВЕСТИ СЮДА?»

Керт проартикулировал «Как?» и махнул в сторону останков бьюика. Мужчина в защитных штанах ткнул куда-то за спину Керту, и тот обернулся, чтобы посмотреть. Там только что со скрипом затормозил набитый мебелью пикап. Водитель, кряжистый латиноамериканец, вылез и глазел на решетку. На пассажирском месте сидела женщина с младенцем на руках, а мальчуган в кузове вскарабкался на самый верх, чтобы было лучше видно. Мужчина шагнул вперед, быстро тараторя по-испански.

– Забудь, амиго, – сказал Керт, ухватив суть того, о чем говорил мужчина. – Выхода нет. – Он опять обернулся к офицеру. Бакнер написал в блокноте следующее заявление: «ЖИЗНЕННО ВАЖНО РАЗЫСКАТЬ РОУДСА. МЫ ДОЛЖНЫ БЫТЬ В КУРСЕ ПОЛОЖЕНИЯ ДЕЛ».

– Положение дел ей-же-ей дерьмовое, – ответил Керт и гулко расхохотался.

– Мы пытаемся выбраться! – сказал шофер грузовика, тоном, граничащим с паническим. – Моя жена с детьми! Нам надо выбраться!

– Только не по этой дороге. – Керт осмотрел восток и запад. В обоих направлениях проломов в решетке не было. – Спокойненько можете ехать обратно в город.

– Нет! Нам надо выбраться!

– Вот это была моя машина, – Керт ткнул большим пальцем в сторону пылающих останков. – Она врезалась в эту сволочную клетку. – Он нагнулся, поднял камень величиной с кулак и бросил в решетку. Раздался короткий треск, словно что-то лопалось, и камень взорвался, превратившись в огненные частички. – Не думаю, что тебе охота, чтоб от твоей семьи осталось мокрое место, а?

Мужчина помялся. На морщинистом лице читалось потрясение. Он посмотрел на жену и сына, потом снова на решетку.

– Нет, – наконец сказал он. – Этого я не хочу.

Керт взглянул на офицеров-летчиков. Бакнер еще держал блокнот, и Керт жестом согласился: лады.