— Он нанял его на время. Там же увидете и Паулиту.

— Плохо тебе придется, если ты нас обманываешь.

— Клянусь богом!

— Ступай. Вы пойдете со мной, дон Диего?

— Конечно.

Друзья поспешно направились на ту улицу, где стоял монастырь Санто-Доминго.

Педро Хуан де Борика безуспешно пытался совладать со своей страстью и найти покой и счастье у домашнего очага. Любовь к Хулии нахлынула на него с такой силой, что ему никак не удавалось забыть девушку.

Правда, в первые дни после бурных объяснений между матерью и дочерью Педро Хуан испытал глубокое потрясение и, казалось, излечился от своей страсти.

Он избегал встречаться с Хулией, беседовать с ней и даже не справлялся о ней у жены. Но известие о ее браке с доном Хусто вновь зажгло в его сердце пламя страсти. Ревность терзала его, нелепая и бессмысленная ревность, которую можно было назвать скорее досадой.

Он не мог себе представить, что Хулия будет принадлежать другому; он привык жить с ней под одной кровлей, ежедневно видеть ее, слышать ее голос и нашептывать ей нежные слова; правда, Хулия выслушивала их без удовольствия, но все же ей приходилось считаться с отчимом, и это вселяло в его сердце некоторую надежду. Кто знает, не смягчится ли в один прекрасный день девичье сердце.

Но отдать ее другому, расстаться с ней означало навсегда потерять надежду, и с этим Педро Хуан не мог примириться. День свадьбы близился, и Педро Хуан решился на отчаянный шаг, лишь бы расстроить свадьбу.

Похитить девушку — вот первая мысль, которая пришла ему в голову; он понимал, что Хулия не покорится ему, но он желал во что бы то ни стало вырвать ее из дому. Он предпочитал видеть ее мертвой, чем замужем за другим.

Для выполнения этого замысла Педро Хуану нужен был соучастник; порывшись в памяти и перебрав всех, кого он знал в Мехико, — а знал он очень немногих, — он надумал обратиться за помощью к Москиту, мужу Паулиты, которая часто бывала у них в доме.

Педро Хуан мало знал Москита, а потому решил предварительно поговорить с ним.

— У вас как будто нет сейчас подходящего занятия, не правда ли? — начал бывший живодер.

— Что верно, то верно, — ответил Москит, — нынче дела в Мехико для нас, бедняков, идут из рук вон плохо; было бы славно, если бы ваша милость нашла мне выгодное дельце.

— Для меня это нетрудно, но прежде всего надо знать, что вы умеете делать.

Москит, как и все ловкие пройдохи, был неглуп и разом смекнул, что Педро Хуан нащупывает почву, желая убедиться, можно ли ему, Москиту, доверять.

— Ваша милость, — ответил он, — я умею делать все, что мне прикажут, и за хорошие денежки возьмусь обделать любое дельце, лишь бы при этом не требовалось ни читать, ни писать, — каюсь, в грамоте я не силен.

— О, я вижу, вы малый решительный.

— Каждый станет решительным, когда нужда подопрет. Дайте мне поручение, ваша милость, и вы убедитесь, что я способен на все.

— На все?

— На все.

— Это сильно сказано.

— На все, что возможно исполнить.

— А если бы понадобилось вступить в схватку с королевскими солдатами?

— То это был бы не первый случай в моей жизни, — хвастливо ответил Москит.

Педро Хуан с любопытством и некоторым сомнением поглядел на Москита.

— Ваша милость не верит мне? — вскипел Москит.

— А вы взялись бы помочь мне похитить даму из ее дома?

— Вашей милости нужна моя помощь, или мне придется все проделать одному?

— Возможно и то и другое.

— Все зависит от того, сколько ваша милость положит за дельце. Я ни от чего не откажусь.

— А если понадобится прибегнуть к какой-нибудь хитрой уловке?

— За этим дело не станет.

— Однако вы уверены в себе.

— Я побывал в разных переделках и не привык трусить.

— Отлично. Так я могу рассчитывать на вас?

— Безусловно.

— Так слушайте: речь идет о Хулии, о той самой девушке, которая в ту ночь оказалась в вашем доме.

— Продолжайте, сеньор, — сказал, не моргнув глазом, Москит.

— Действовать придется против ее воли. Другими словами, девушку надо выманить из дому обманом или силой, но так, чтобы об этом не узнала сеньора Магдалена. Каков ваш план?

Москит на миг задумался.

— Нет ли окна или балкона в комнате, где спит девушка? — спросил он.

— Есть балкон.

— Она спит одна в комнате?

— Одна.

— Сможет ли ваша милость подмешать девушке сонный порошок за ужином?

— Нет ничего легче; я его всыплю в стакан с вином.

— А можно ли незаметно прокрасться ночью в ее спальню?

— Можно. Дверь выходит в коридор; правда, она ее запирает на ключ, но я заказал себе второй в надежде, что мне посчастливится попасть в ее спальню.

— В таком случае ручаюсь за успех. Слушайте же, ваша милость: сегодня вечером я принесу вам порошок, после которого она уснет как мертвая. Тогда ваша милость даст мне знать — я буду поджидать где-нибудь неподалеку, — мы вдвоем вытащим девушку через балкон на улицу, и ваша милость мне скажет, куда ее отнести.

— Я уже снял для этого случая дом на углу улицы, где монастырь Санто-Доминго.

— Отлично, тогда все в порядке. Иду за порошком. А сколько ваша милость положит мне за труд?

— Тысячу дуро.

— Заметано. Спешу.

— Так сегодня вечером?

— Ровно в десять.

Нахлобучив шляпу, Москит отправился на поиски «бесчувственного порошка» к одной из тех знахарок, которые в те времена без зазрения совести торговали разными снадобьями по неслыханным ценам.

А в десять часов вечера он уже стучался в дверь к Педро Хуану.

С нетерпением поджидая Москита, бывший живодер не покидал склада, находившегося в первом этаже дома, и поспешил сам открыть ему дверь.

— Это вы? — спросил он шепотом.

— Да, сеньор.

— Где порошок?

— Вот возьмите, ваша милость.

Педро Хуан взял пакетик и тщательно спрятал его у себя.

— А теперь пойдемте, — сказал он.

Москит последовал за ним. Они пересекли главное патио и, попав во второй дворик, поднялись по тайной лестнице в комнату, где стояли кровать и несколько стульев. На столе горела сальная свеча.

— Вот ваш тайник, — сказал Педро Хуан, — запритесь на ключ; здесь вас никто не увидит; я приду за вами, когда наступит время. Хотите поужинать?