решаюсь надеяться… Сеньор, я задумал разыграть целое представление. Дон Энрике появится во время бракосочетания и заявит свои права на наследство и невесту. А так как ему нельзя отказать ни в том, ни в другом, то вместо дона Хусто под венец встанет дон Энрике. К свадьбе, как известно, все заранее подготовлено.

— Это было бы превосходно.

— Мы хотели просить вашу светлость быть посаженым отцом на свадьбе дона Энрике.

— Однако, если я вдруг появлюсь в доме графини без приглашения, дон Хусто всполошится, и никакой неожиданности уже не выйдет.

— Все предусмотрено, ваша светлость. Вы проследуете в покои молодого графа де Торре-Леаль никем не замеченным, и спектакль удастся на славу…

Быстро поднявшись, вице-король вышел в соседнюю комнату и предоставил дону Диего в одиночестве размышлять, что это означает.

Немного времени спустя маркиз де Мансера вновь появился. На нем был роскошный костюм для торжественных выходов, на груди сверкали регалии. В правой руке он держал черную шляпу, а в левой — длинный темный плащ.

— Я готов, крестник! — воскликнул он весело. — Помогите мне накинуть плащ.

Дон Диего накинул плащ на плечи вице-короля, тот взял шляпу и вместе со своим крестником вышел из покоев.

— Я думаю, — сказал вице-король, — что у нас получится великолепное представление; подготовь мы все заранее, и то не получилось бы лучше.

Они вышли в прихожую, где сидела Паулита.

— Сеньора, — сказал ей вице-король, — если вы желаете поговорить со мной, придите попозже, сейчас я занят важным делом.

Паулита почтительно поклонилась, а дон Диего, отстав немного от вице-короля, сказал молодой женщине:

— Ступай в дом графини де Торре-Леаль и жди там. Сохрани все в строгой тайне, и я тебе ручаюсь за успех.

— Благодарствуйте, — ответила Паулита.

— О чем вы говорили с этой женщиной? — спросил вице-король.

— Я взял на себя смелость пообещать, что через два часа ваша светлость окажет ей милость, о которой она пришла просить вас.

— А в чем дело?

— Об этом ваша светлость узнает самое позднее через два часа, когда ваша светлость уже дарует эту милость.

— Вы слишком уверены…

— В доброте вашей светлости, она мне и в самом деле хорошо известна.

Вице-король и дон Диего, закутанные в плащи до самых глаз, подошли, никем не замеченные, к покоям дона Энрике; услышав стук, старый Пабло поспешно отворил дверь.

Дон Диего провел вице-короля в комнату, где их ожидал дон Энрике.

Юноша уже успел облачиться в придворный костюм; при виде вице-короля он встал к нему навстречу и склонил голову, чтобы поцеловать ему руку. Но вице-король раскрыл объятья и дружелюбно произнес:

— Дон Энрике, я буду вашим посаженым отцом и хочу обнять вас, как сына.

С этими словами он ласково обнял юношу.

— Час близится, — продолжал вице-король, — я хочу дать указания, как вам надлежит поступать. Слушайте же меня внимательно, не пропустите ни единого слова.

— Будьте спокойны, ваша светлость, мы ничего не забудем.

Вице-король опустился в кресло и, усадив около себя дона Диего и дона Энрике, сообщил им свои распоряжения.

Знатные гости заполнили домашнюю часовню графини де Торре-Леаль. Жених и невеста вошли в ризницу, откуда им надлежало появиться для совершения обряда.

Среди этого блестящего общества вызывали некоторое недоумение три фигуры, стоявшие поблизости от алтаря. Странные незнакомцы, не потрудившиеся даже в церкви снять свои плащи, уже начали вызывать толки среди гостей, когда из ризницы вышли нареченные и завладели всеобщим вниманием.

Дон Хусто сиял счастьем, Хулия была бледна и печальна.

Начался обряд, священник обратился к невесте со словами:

— Хулия де Лафонт, согласны ли вы назвать своим мужем и спутником жизни сеньора дона Хусто Салинаса де Саламанка-и-Баус?

Невеста в нерешительности молчала.

— Нет, — раздался близ алтаря мужественный и сильный голос. Все обернулись, у Хулии вырвался крик. Один из трех незнакомцев, сбросив плащ, выступил вперед.

— Я супруг этой сеньоры, я, дон Энрике Руис де Мендилуэта, граф де Торре-Леаль.

Дон Хусто в ужасе попятился, словно перед ним выросло привидение.

В этот момент из ризницы появилась женщина.

— Ты не можешь быть ни супругом, ни графом де Торре-Леаль, ибо ты пират, я сама видела тебя среди пиратов.

То была донья Ана. Дон Энрике побледнел и, словно в поисках поддержки, устремил взгляд на своих спутников.

Тогда второй из трех незнакомцев скинул плащ и, встав рядом с доном Энрике, произнес властным голосом:

— Я, дон Антонио Себастьян де Толедо, маркиз де Мансера, милостью нашего монарха и господина вице-король Новой Испании, утверждаю, что эта женщина лжет, ибо знатный граф де Торре-Леаль по моему повелению и как слуга его величества отправился жить среди пиратов.

Все замерли от удивления.

— Граф, — продолжал вице-король, — подайте руку вашей супруге; я буду вашим посаженым отцом, а сеньора графиня посаженой матерью.

— Весьма охотно, — ответила донья Гуадалупе.

— Что же касается вас, дон Хусто, завтра же собирайтесь в путь на Филиппины.

— А мой муж, — воскликнула Паулита, которой удалось пробраться вперед и стать перед вице- королем. — Тот, что отбил дона Энрике у королевской стражи?

— Помилован, — ответил вице-король. — Можно продолжать бракосочетание.

На следующий день дон Хусто отправился в ссылку на Филиппины, а донья Ана навсегда удалилась в монастырь.