передислокации сил.
К 2003 году интенсивность боевых вылетов снизилась. Вертолёты Ми-24 чаще летают даже не парами, а вообще поодиночке, обычно они берут в полёт по два блока Б-8В-20, а также атакуют цели пушечно-пулемётным огнём. Противотанковые ракеты «Штурм» применяются ими редко, в основном, против автомобилей. Огневая поддержка обычно оказывается по запросам наземных подразделений, для чего каждый их командир имеет в своём распоряжении авианаводчика с рацией. Кроме того, на Ми-24 лежит задача сопровождения транспортных вертолётов и наземных колонн. Характерно, что совместные действия вертолётов и самолётов почти не практикуются, исключая разве что поисково-спасательные операции.
На экипажи «восьмёрок» армейской авиации падает основная нагрузка по снабжению наземных войск, поскольку вертолёты ФПС и МВД действуют в своих ведомственных интересах, а борты ВВС выполняют исключительно функции поисково-спасательной службы. Как правило, Ми- 8МТ летают поодиночке, решая транспортно-десантные задачи, включающие заброску и эвакуацию подразделений разведки и спецназа, а также поисково-штурмовых групп, проводящих профилактический осмотр автомашин, строений и т. п. Задачи огневой поддержки на Ми-8 возлагали только в 1999–2000 гг., для чего на некоторые из них монтировали по афганскому образцу пулемёты и автоматические гранатомёты в дверях грузовой кабины. Со второй половины 2000 г. эти функции полностью перешли к Ми-24, а Ми-8 крайне редко «ввязываются в стрельбу», хотя все они в обязательном порядке должны летать с парой блоков НУР.
Первые три Ми-8МТ федеральные силы потеряли в августе-сентябре 1999 г. при вторжении чеченских боевиков в Дагестан. Пара вертолётов бьиа сожжена на полевой посадочной площадке то ли из ПТРК «Фагот», то ли вообще из РПГ-7. Ещё одна «восьмёрка» была сбита боевиками во время корректировки ею огня артиллерии, по одним данным, из ЭУ-23-2, установленной на автомобиле, по другим — из ДШК или даже обычных пулемётов, три члена экипажа выпрыгнули с парашютами, но были расстреляны снайперами в воздухе.
Интересно отметить, что в начале второй кампании потерь вертолётов от поражения ПЗРК практически не было. Первый такой случай зафиксирован 15 августа 2001 г., когда Ми-24 армейской авиации был сбит ракетой в районе Ведено. Экипаж в составе пилота Чурбанова и наводчика-оператора Тумакова погиб. Потерянный по неизвестной причине 2 сентября 2001 г. в районе Ботлиха Ми-8МТ скорее всего тоже стал жертвой ракеты. Следующий трагический случай произошёл 17 сентября 2001 г., когда над Грозным был сбит Ми-8МТ, в котором кроме экипажа погибла большая группа штабных офицеров. Очевидцы уверяют, что по вертолёту были произведены из разных точек сразу два пуска ПЗРК. По-видимому, при подготовке боевиками данной операции явно не обошлось без «утечки информации».
Гораздо чаще, чем от ПЗРК, вертолётная группировка ОГВ(с) несла потери от огня из стрелкового оружия. В декабре 1999 г. при спасении пилота сбитого Су-25 были потеряны сразу четыре вертолёта. А 12 января 2000 г. от огня стрелкового оружия погиб Герой Советского Союза Н.С. Майданов. Этот эпизод стал широко известен благодаря СМИ, которые вновь сделали всё возможное, чтобы «озвучить» побольше слухов и посильнее запутать своих читателей и зрителей. Утверждалось, например, что на Майданова велась «целенаправленная охота». Так, в статье В.Хохлова («М-Хобби» № 2/2001) событие описано следующим образом: «При посадке Ми-8 Героя Советского Союза Н.С.Майданова попал под обстрел из засады и был расстрелян из пулемётов. Стрельба велась прицельно по кабине, в которой на рабочем месте погиб сам командир и был тяжело ранен штурман. Пули задели и борттехника, сумевшего всё же посадить вертолёт…» У очевидцев этого события, среди которых имеются люди, лично знавшие Майданова и находившиеся непосредственно на месте события, эта версия ничего, кроме недоумения не вызвала. «Целенаправленная охота» — это типичное преувеличение, хотя Н.Майданов и был одним из лучших вертолётчиков ОГВ(с). По словам знавших его людей, он принадлежал к редкому типу военных, которые чувствуют себя на войне как дома, и никогда не избегал самых сложных заданий. Будучи уже Героем Советского Союза, он вполне заслужил и Звезду Героя РФ и имел таким образом шанс стать первым в российских вооружённых силах Дважды Героем; к сожалению, этого звания он удостоился только посмертно.
События 12 января 2000 г. развивались следующим образом. Экипаж Н.С. Майданова вылетел на Ми- 8МТ, имея на борту разведгруппу, которую должен был высадить «в расчётной точке». Высадка была произведена, но экипаж совершил при этом навигационную ошибку, отклонившись от нужного места. Очевидцы расходятся во мнениях, что послужило тому причиной. По одной версии, с Майдановым летел молодой неопытный штурман, по другой — штурман вывел вертолёт верно, но Майданов в этот раз излишне доверился своему опыту, а не выкладкам штурмана. Надо отметить, что события происходили в заросшей лесом холмистой местности, где однообразный пейзаж тянется на многие километры и «промахнуться», в общем, не трудно. Во всяком случае, сразу после ухода вертолёта разведчики напоролись на численно превосходящую группу боевиков и по радио запросили о помощи. Майданов, услышав их запрос уже на подлёте к базе, после приземления сразу же пересел в другой готовый к вылету Ми- 8МТ и полетел (с другим экипажем) на выручку разведчикам. Группа к этому времени уже оказалась в окружении, и садиться пришлось под плотным огнём. Забрав разведчиков, Майданов начал взлёт под непрекращающимся обстрелом. В этот момент пулемётная очередь попала по кабине, осколки пули попали Майданову в грудь и шею, и он умер почти мгновенно. Штурмана слегка зацепило мелкими осколками стекла и дюраля, но он сумел закончить взлёт и благополучно довёл вертолёт назад. Борттехник вообще не пострадал, а о потерях разведчиков информации найти не удалось. Как видим, в этой последовательности событий ни о какой охоте персонально на Майданова, не может быть и речи.
Вертолётчики ОГВ(с) постоянно подвергаются обстрелам с земли, при которых порой несут потери. В 2000–2001 гг. было, по крайней мере, два подобных случая: в первом в Калиновском полку из-за ранения автоматной пулей в ногу погиб от потери крови штурман Ми-8МТ, в другом — в районе Центарой 5,45-мм пуля пробила носовую часть Ми-24П ниже лобового стекла и тяжело ранила в ногу наводчика- оператора. Оба этих случая показательны тем, что выпущенные с близкого расстояния пули довольно легко пробивали бронезащиту вертолетов — в первом случае бортовую броню Ми-8МТ, а во втором — кабину Ми-24, сделанную из титановой брони. Минимум два раза (в январе и ноябре 2001 г.) пулевые пробоины привозили и тяжёлые транспортные вертолёты Ми-26, чьи экипажи, «расслабившись», летели на слишком малой высоте, что запрещено всеми инструкциями. К сожалению, позже по Ми-26 начали стрелять не только из автоматов…
В ходе обострения обстановки на стыке Чечено-Ингушско-Грузинской границы осенью 2001 г., российские вертолётчики выполнили ряд вылетов против боевиков полевого командира Гилаева в районе Панкисского ущелья. При этом те «отстреливались» от вертолётов даже из ПЗРК — было зафиксировано два или три пуска. Один из них едва не обернулся для вертолётчиков потерей Ми-24П. К счастью, экипаж своевременно заметил пуск и пилот успел заложить резкий крен. В результате шедшая на выхлоп двигателя ракета попала в левое крыло с подвесками, начисто оторвав его и изрядно побив осколками борт. Тем не менее, экипаж сумел привести машину на базу.
Характерно, что во всех случаях действий российской авиации в районе российско-грузинской границы грузинские ВВС 3* в воздухе вообще не показывались. Зато при попытке прорыва отряда Гилаева в Абхазию в начале 2002 г. была впервые отмечена боевая активность со стороны авиации этой непризнанной республики. По словам очевидцев, абхазы использовали для штурмовых ударов один Л-39, переделанный в лёгкий штурмовик, и не менее двух вертолётов Ми-8МТ.
