символы, предупреждавшие любителей поиграть с высоким напряжением. Череп и кости недвусмысленно напоминали о том, что может произойти с подобными нарушителями простейшей техники безопасности. Но Лавров, не обращая на это внимания, использовал лом против большого навесного замка, висевшего на двери.

Нанеся пять-шесть мощных ударов, Батяня раскурочил замок и распахнул дверь. Оказавшись в будке, майор увидел там только оборудование. Никаких пленных здесь не было.

– Ну что, убедились? – послышался из-за спины голос полицейского. – Здесь же ничего нет.

– А это что?! – заревел Батяня, срывая с ручки рубильника грязную майку, на которой красовался логотип группы Разгуляева.

– Ах, вы об этом? Если бы я знал, что вас интересует эта тряпка, то, видит бог, с радостью отдал бы ее вам. Ее мы в реке выловили, – невозмутимо ответил помощник Чжанга. – Сейчас, после наводнения, здесь столько всего можно найти! Вы излишне подозрительны, майор. Это не есть хорошо. Я же говорил вам, вы только зря теряете время. Выпейте холодной воды – это помогает.

Батяня тяжело вздохнул, вытерев ладонью мокрый лоб. По выражению его лица было понятно, что он думает совершенно иначе и отступать от своего не намерен. Слева стоял ухмылявшийся Мэй, а справа – начальник местной полиции. Лейтенант позевывал, словно говоря о том, что он уже утомился от этой бесперспективной и бессмысленной экспедиции.

Тяжело дыша, Василий попытался ухватиться за какой-то мизерный бетонный выступ, чтобы передохнуть хоть несколько секунд. Ему удалось уцепиться пальцами, но через мгновение его толкнул один из собратьев по несчастью, и Разгуляев снова погрузился в воду.

– Виктор, как ты?! – заорал он.

– Пока на плаву, – откликнулся инженер, – рассекаю волны.

Крики, стоны узников – все сливалось со звуком работавшего компрессора. Плавающих, вернее, барахтавшихся в воде людей от решетки отделяло уже меньше метра. Ни малейшего лучика света не пробивалось сверху. Темнота была повсюду. Выглядело так, что пленников решили здесь и погубить. А компрессор должен был заглушить предсмертные крики...

Силы у всех были на исходе. Особенно тяжело приходилось женщинам. Тая напрягала последние силы, чтобы удержаться на плаву. Общее «руковод-ство» взял на себя Василий.

– Сейчас мы погибнем! – крикнул Хиу и тут же скрылся под водой.

– Держись... – Разгуляев нырнул и вытащил шедшего на дно секретаря. Тот жадно хватал воздух, но сил держаться на поверхности у него уже не было.

– Я больше... не могу... – простонал он.

– Сейчас будет решетка, – показал вверх Разгуляев, – вот за нее и удержишься.

– А потом? – безнадежно прошептал секретарь.

– А потом будет видно. Держись! – Василий ринулся к китаянкам, которым приходилось совсем туго.

Вода все подымалась. Разгуляев с инженером помогли женщинам ухватиться за решетки. Подплыв к тому месту, где за жизнь цеплялся Хиу, Разгуляев увидел, как тот снова скрылся под водой. Чертыхнувшись, Василий нырнул, но в этот момент получил сильнейший удар ногой в глаз – конечно, непреднамеренный. В голове все закружилось, и, оттолкнутый от Хиу, Василий потерял мгновения, а Боб пошел на дно. Никогда не отличавшийся особо могучим здоровьем, он не выдержал такого экстрима.

«Еще минут десять – и все, – с каким-то обреченным спокойствием подумал Разгуляев. – Как все-таки глупо умирать приходится...»

Однако он еще успел поддержать китаянку, разжавшую обессиленные руки. И вдруг молотивший компрессор замолк.

– Слышите? – заорал Левченко. – Чует мое сердце, что...

В глаза, привыкшие к темноте, больно ударил луч света – наверху стащили первый мешок.

– Держись, братва! – подбодрил всех инженер. – Сейчас вылезем.

Китайские бандиты, оказавшиеся в данном случае спасителями, растаскивали мешки.

– Быстрее... – прохрипел Левченко.

Те, кто находился наверху, изумленно замерли, увидев, что пленники, еще недавно сидевшие в глубокой яме, находятся у самой решетки. Однако, тут же оценив, что промедление смерти подобно, с удвоенной энергией принялись расчищать отверстие. С грохотом откинулась решетка и обессилевших людей стали вытаскивать на поверхность. Пленники прежде всего были товаром, а товар надо беречь – ведь за него можно получить деньги...

В этот момент от острова на большой скорости удалялся катер с Батяней и полицейскими.

Последним из воды извлекли Разгуляева. Единственным желанием вконец обессиленного Василия было улечься на земле и не двигаться. Однако над ним раздался голос, вынудивший его поднять голову.

– Мистер Разгуляев? – Чжанг, засунув руки в карманы, насмешливо ухмылялся, хотя было видно, что он сам ошеломлен тем, что произошло. – Вы живы...

Собрав последние силы, Разгуляев уселся на земле, опираясь на руки.

– А что, вы недовольны? Хотелось, чтобы я концы отдал?

– Наоборот, – произнес Чжанг, – я очень рад.

«Придушить бы тебя, гадина, – подумал Василий. – С каким бы удовольствием свернул бы я тебе шею...»

– Как идут... переговоры по поводу выкупа... за меня и остальных... моих соотечественников? – не то что двигаться, но и говорить Василию было трудно, поэтому паузы между словами преодолевались с усилием.

– Переговоры ведутся, – сообщил Чжанг.

Он извлек из кармана сигарету и долго мял ее в пальцах, прежде чем закурить.

– Процесс идет, но господин Хиу действовал... неправильно, – на губах Чжанга зазмеилась усмешка, – а потому возникла задержка. Кстати, я что-то его не вижу.

– Он утонул, – сказал Разгуляев.

– Ай-яй-яй, – покачал головой китаец, – какая жалость. А мне казалось, что господин Хиу исправит свои ошибки. Но судьба решила по-своему. Какой-то прорыв трубы – и человеческая жизнь окончена. Но в этом никто не виноват...

«Почему не виноват?» – мелькнуло в голове у Разгуляева.

В следующее мгновение он понял, что об их подпиле никто не знает. Значит, по мнению Чжанга, все, что произошло – авария. Тем лучше – во всяком случае, наказывать за это пленников не собираются. А узники-китайцы будут молчать. Ведь если они и рассказали бы о попытке побега русских, у хозяев немедленно появится вопрос: почему молчали?

– Что с нами будет? – спросил Василий.

– Отдыхайте пока, – брюзгливо произнес Чжанг, – свежий воздух, солнце...

Пленников разместили под открытым небом, на небольшой площадке, с трех сторон окруженной деревьями. Три китайца с автоматами, стоявшие невдалеке, красноречиво свидетельствовали о том, что попытка бежать ни к чему хорошему не приведет. Впрочем, узники были так обессилены, что о побеге никто даже и не думал.

Чжанг, докурив сигарету, бросил окурок под ноги и поправил воротник рубашки. Он подошел к рабочим и, указав на одного из них, поманил пальцем.

Китаец подскочил к Чжангу и подобострастно поклонился. Это был тот самый, который недавно говорил с Батяней, убеждая майора в том, что в трансформаторной будке находятся его соотечественники.

– Молодец, хорошо потрудился, – оскалился Чжанг, – все выглядело очень убедительно.

Он извлек из кармана бумажник и, отсчитав несколько банкнот, вручил рабочему.

– Бери. Заработал, – Чжанг похлопал его холеной ладонью по щеке.

– Спасибо, господин, – кланялся тот, – спасибо.

И без того неширокие глаза рабочего совершенно скрылись за улыбкой, растянувшей рот до ушей. Остальные его коллеги завистливо смотрели на счастливчика, лично удостоенного награды самим хозяином – всесильным Чжангом.

Россияне глядели на эту сцену, ничего в ней не понимая. Ясно было одно – за добрые дела Чжанг никого