любые провалы частного сектора.

Теоретики чикагской школы считали, что этот подход обеспечивает им иммунитет от нападок теоретиков провалов рынка и что чикагский анализ доказывает ненужность государственного вмешательства в? экономику. Поскольку, с?точки зрения этой школы, реальный мир очень похож на модель конкурентного равновесия, ее члены держались убеждения, что реальный рынок эффективен по критерию Парето и не?требует государственного вмешательства, тем более что коалиция политиков, избирателей и бюрократов также действует весьма неэффективно.

С точки зрения динамической австрийской концепции рынка, позиции обоих этих лагерей в?высшей степени уязвимы.

В?отношении чикагских моделей австрийцы отмечают, что те основываются исключительно на следующих исходных предположениях: равновесие, максимизация и постоянство. Австрийцы утверждают, что, прежде чем делать вывод о?том, что реальная ситуация очень близка к?модели равновесия, чикагским теоретикам следовало?бы разработать теорию реального рыночного процесса, которая?бы объясняла, чем этот процесс напоминает равновесие, если он его вообще напоминает. Иными словами, вера представителей чикагской школы в?то, что модель конкурентного равновесия достоверно описывает реальный мир, слишком утопична; они безо всякой необходимости оставляют фланги открытыми для идеологических противников из?первого лагеря, в?некотором смысле более реалистичных.

Но?и неоклассические теоретики провалов рынка, с?австрийской точки зрения, допускают существенные ошибки. Они не?замечают динамичных эффектов координации, осуществляемого предпринимателями, которые проявляются на реальном рынке. Эти теоретики предполагают, что с?помощью государственного вмешательства каким-то образом можно приблизиться к?идеалу общего равновесия, как если?бы плановые органы на самом деле могли получить информацию, которая в?действительности им принципиально недоступна. Австрийцам теоретики провалов рынка не?кажутся утопистами, напротив, некоторые из?них считают мир куда худшим местом, чем он есть на самом деле. Но, сделав центром анализа равновесие, пусть даже в?качестве ориентира, они упускают из?виду происходящий на рынке реальный процесс координации и тот факт, что столь критикуемое ими неравновесие не?является проявлением ни?несовершенства, ни?провалов рынка, а?фактически представляет собой самую естественную черту реального мира и что в?любом случае реальный рыночный процесс превосходит все доступные для человека альтернативы.

Таким образом, если оставить в?стороне теорию общественного выбора, то, с?точки зрения экономистов австрийской школы, в?подходе теоретиков провалов рынка имеются две основных теоретические проблемы: во-первых, они не?учитывают, что интервенционистские меры, предлагаемые ими с?целью приблизить состояние реального мира к?модели равновесия, крайне вредны для предпринимательского процесса координации, происходящего в? реальном мире; и, во-вторых, они предполагают, что тот, кто осуществляет государственное вмешательство, может иметь доступ к?принципиально недоступной информации.

Австрийские теоретики предлагают выйти за?пределы двух равновесных подходов (предлагаемых чикагской школой и теоретиками провалов рынка), перенеся фокус экономических исследований на динамический процесс предпринимательской координации, который в?конечном счете и обеспечивает движение к?состоянию равновесия, хотя в?реальной жизни это состояние недостижимо. Тогда в?фокусе исследования окажется не?модель равновесия, а?анализ динамики, т.е. исследование рыночных процессов, что позволит избежать серьезных пороков обеих разновидностей неоклассического подхода.

Два примера, из?микро- и макроэкономики, помогут прояснить это предложение австрийцев.

Первый пример?— это современное развитие теории информации, которое, по версии чикагской школы, началось с?плодотворной статьи Стиглера «Экономическая теория информации» (Stigler 1961; Стиглер 1995). Стиглер и его последователи из?чикагской школы рассматривают информацию объективно, т.е. как товар, который продают и покупают на рынке с?учетом издержек и выгод. Эти теоретики признают, что в?реальном мире существует неведение, но?утверждают при этом, что оно всегда существует на «оптимальном» уровне, так как поиск новой информации, объективно говоря, заканчивается, только когда предельные издержки оказываются выше предельного дохода.

Теоретики провалов рынка во главе с?Гроссманом и Стиглицем, в?соответствии с?характерным для них подходом, дают иной экономический анализ информации. У них получается, что реальный мир пребывает в?состоянии неэффективного равновесия, в?котором они выделяют следующий «провал»: поскольку экономические агенты считают, что цены являются эффективным носителем информации, возникает эффект «безбилетника», в?силу которого экономические агенты не?заботятся о?частном приобретении нужной им дополнительной информации, потому что она стоит