Хай?

– Я не советую, мой господин, – Хай отвечал с соблюдением формальностей. – Ничего хорошего не добьешься, бросая вызов богам, они чертовски злопамятны.

– Вероятно, ты прав, – согласился Ланнон. – Но искушение очень сильно.

Хай сменил тему, потому что почувствовал себя неуверенно. Не следовало бы даже затрагивать ее.

– Интересно, когда они придут, – он взглянул на сигнальные столбы дыма, поднимавшиеся в спокойное голубое небо полудня.

– Придут, когда будут готовы, – пожал плечами Ланнон. – Но я хотел бы, чтобы это произошло побыстрее. А пока ждем, поохотимся на леопарда.

Десять дней они охотились на больших пятнистых кошек, которые в изобилии водились в туманных утесах и лесистых ущельях гор. Охотились с помощью специально обученных собак и львиных копий. Собаки преследовали добычу, пока не загоняли ее в ловушку, а потом люди окружали ее и вызывали нападение.

И затем человек, на которого набрасывался рычащий зверь, принимал его на конец копья. За эти десять дней были убиты два охотника, и один из них внук Асмуна, старого аристократа. Храбрый красивый юноша, и все его оплакивали, хотя это хорошая и почетная смерть. Тело его сожгли, потому что он умер в поле, и Хай принес жертву, чтобы его душа благополучно прибыла к солнцу.

Утром одиннадцатого дня, когда Хай уже приветствовал Баала, все позавтракали и готовились к очередной охоте, Хай заметил возбуждение и беспокойство маленького хозяина охоты бушмена Ксаи.

– Что тебя тревожит, Ксаи? – спросил он на его языке, которым теперь бегло владел.

– Мой народ здесь, – ответил бушмен.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю! – просто ответил бушмен, и Хай заторопился по лагерю к палатке Ланнона.

– Пришли, мой господин, – сказал он.

– Хорошо. – Ланнон отложил львиное копье и начал снимать охотничьи доспехи. – Позови искателей камней. – На зов торопливо явились царские геологи и металлурги.

Место встречи находилось у подножия гор, где густой лес резко обрывался, образуя широкую поляну.

Ланнон повел свой отряд вниз меж скал, на краю поляны они остановились и выставили защитный заслон из лучников. В центре поляны, там, куда не долетит стрела ни из леса, ни от скал, в мягкую землю был вкопан столб, и к нему, как флаг, подвесили хвост дикой утки. Это был знак, что торговля может начаться.

Ланнон кивнул старшему исткателю камней Азиру и хранителю сокровищницы Рид-Аддаи. Эти двое безоружные прошли к середине поляны, за ними шли два раба. Каждый раб нес кожаный мешок.

У основания столба лежала бутылка из тыквы, а в ней пригоршня ярких камней разных цветов от прозрачных до ярко-алых.

Двое чиновников тщательно осмотрели камни, некоторые отвергли, сложив их аккуратной грудой на земле, другие приняли, уложив их обратно в тыкву. Затем из кожаных мешков они скупо выделили стеклянные бусы, положив их в стеклянный кувшин, который поставили около тыквы. И ушли за скалы, где ждали Ланнон и его лучники.

Они видели, как десяток маленьких фигурок вышел из леса и приблизился к столбу. Бушмены присели на корточки возле тыквы и кувшина, последовал длительный горячий спор, после чего они опять исчезли в лесу. Тогда на поляну снова вышли два чиновника и обнаружили тыкву и кувшин нетронутыми. Их предложение отвергнуто. Они добавили десяток железных наконечников стрел.

При третьей попытке договор был заключен: бушмены унеслибусы, наконечники стрел и медные браслеты, оставив камни.

Затем у столба была оставлена еще одна партия камней, и торговля началась заново. Скучные переговоры заняли целых четыре дня, и пока они ждали, Хай значительно расширил свои познания в геологии.

– Откуда эти солнечные камни? – спрашивал он Азиру, рассматривая желтый алмаз величиной с желудь, который был куплен за несколько фунтов стеклянных бусин.

– Когда солнце и луна вместе видны на небе, может случиться так, что их лучи встречаются и становятся горячими и тяжелыми. Они падают на землю, и если встречаются с водой, застывают и превращаются в один из таких солнечных камней. – Хай нашел это объяснение вполне убедительным.

– Любовные выделения Астарты и Баала, – прошептал он с почтением. – Неудивительно, что они так прекрасны. – Он посмотрел на Азиру. – А где пигмеи их находят?

– Говорят, они ищут их в гравийных руслах рек и на берегах озер, – объяснил Азиру. – Но они не умеют отличать подлинные солнечные камни, и среди их предложений много обычных камней.

Распродав все алмазы, бушмены предложили купить нескольких детей племени. Маленькие желтые существа были оставлены связанными у столба. Глаза их были полны ужаса. Надсмотрщики рабов, специалисты в оценке человеческого товара, пошли осматривать их и предложить плату. На рабов-пигмеев большой спрос, они послушны, верны и нетребовательны. Из них получаются великолепные охотники, проводники, шуты и, как ни странно, воспитатели маленьких детей.

Ксаи стоял за своим высоким желтоволосым царем и следил за торговлей; именно так когда-то и его продали ребенком.

К концу четвертого дня в сокровищнице Опета прибавилось пять большиз глиняных кувшинов с алмазами. Торговля этими драгоценными камнями являлась тщательно охраняемой монополией дома Барка. Вдобавок были куплены восемьдесят шесть детей бушменов в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Это дикие рабы, и их приходилось связывать, пока они не приручатся.

Во время возвращения через горы Хай почти все свое время посвятил заботе о них. С помощью Ксаи и других прирученных бушменов он смог спасти большую часть детей. Только двенадцать маленьких существ умерло от ужаса и разрыва сердца, прежде чем их передали рабыням в главном лагере.

Лагерь у подножия южных гор свернули и отправились на северо-восток и снова пересекли реку, видя на горизонте горы Бар-Зенг (горы Чайнимани. – Прим. автора). Потом прошли через заселенное восточное царство, где крестьяне юе возделывали поля вдоль Львиной реки (река Саби. – Прим. автора).

В каждом поселке их встречали вольноотпущенники и приветствовали нового царя. Толпы встречающих были настроены доброжелательно, поселки выглядели процветающими и чистыми. Даже рабы на полях казались упитанными и здоровыми: только глупец станет причинять вред ценному имуществу. Рабы в основном черные, захваченные на севере, но были и смешанной крови, дети своих собственных хозяев или избранных рабов-производителей. Они были не связаны и по одежде и украшениям мало чем отличались от хозяев.

Среди хозяев много легионеров, закончивших службу, оставивших отряды и вернувшихся в свои деревни. Их место заняли молодые рекруты.

Ночи проводили в укрепленных, окруженных стеной гарнизонах, расположенных на всем пути к горам Зенга. Теперь колонна двигалась по краю обширного пояса, проходящего через все срединное царство. На этом поясе основано богатство Опета, и царские искатели камней выработали почти сверхъестественную чувствительность в поиске богатой золотом руды. Результатом их усилий были многочисленные шахты, где отряды черных рабов, работающие обнаженными в глубинах узких забоев, добывали руду. На поверхности руда размельчалась, образовавшийся порошок промывался, и зерна золота оставались в специально придуманных медных сосудах.

Ланнон по пути инспектировал многие из этих шахт, и на Хая произвела впечатление изобретательность инженеров, которые преодолевали проблемы, сзязанные с извлечением золота из разных видов руды.

Там, где золотоносная жила была узкой, забой делали как можно более низким, используя для работы женщин и детей.

Использовали слонов для подъема руды и для подвоза воды, если шахты располагались в безводных местностях.

Разработали способ подкопа под жилу, после чего она обрушивалась под собственной тяжестью. Это была опасная процедура, и в одной из таких шахт Ланнон и Хай всю ночь не спали из-за воя, доносившегося из лагеря рабов. Накануне жила обрушилась преждевременно и похоронила под собой свыше ста рабов и