– Эти карстовые воронки могут уходить на большую глубину.

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать.

– Надеюсь, нам хватит лески, – Салли с сомнением посмотрела на оставшийся клубок.

– Тут 800 ярдов, – ответил я. – Более чем достаточно.

– Шестнадцать, семнадцать. – Даже на меня это подействовало. Я предполагал, что будет около 400 футов, как в Сонном бассейне в Синойе, но леска продолжала разматываться.

Наконец я почувствовал, что груз коснулся дна, и леска провисла. Мы с благоговением посмотрели друг на друга.

– Чуть больше восьмисот пятидесяти футов, – сказал я.

– Даже страшно плавать над дырой такой глубины.

– Что ж, – сказал я решительно, – я планировал исследовать дно бассейна с помощью аппаратов для подводного плавания, но придется отказаться. То, что лежит на дне, останется там навсегда. Никто не может погрузиться так глубоко.

Салли посмотрела в зеленые глубины, и пятнистый, движущийся, отраженный свет бросил на ее лицо странный отсвет. В глазах ее появилось странное выражение. Неожиданно она встряхнулась, дрожь прошла по всему ее телу, и она оторвала взгляд от зеленоватой поверхности.

– Странное чувство. Как будто кто-то прошел по моей могиле.

Я начал сматывать леску, а Салли легла на дно лодки и смотрела в отверстие в крыше. Вытаскивать леску оказалось не так легко, но работа продвигалась.

– Бен, – неожиданно сказала Салли, – посмотри туда. – Я перестал сматывать и посмотрел вверх. – С такого угла мы никогда не смотрели на отверстие в крыше. Форма отверстия изменилась.

– Туда, Бен. На ту сторону. – Салли указала. – Вот эта скала, торчащая из крыши. Она слишком прямоугольная, слишком правильная, чтобы быть естественной.

Я смотрел некоторое время. Потом с сомнением сказал: «Может быть».

– Мы ведь не пытались найти это отверстие наверху, Бен, – с надеждой сказала Салли. – А можно это сделать? Давай поднимемся и посмотрим на этот прямоугольный камень. Можно, Бен?

– Конечно, – согласился я.

– Сегодня. Сейчас! Уже больше двух часов. До темноты кончим.

– Ну, давай. Можно прихватить с собой фонарики.

Растительность на вершине холма оказалась густой и колючей. Я обрадовался, что прихватил с собой мачете. Пришлось прорубать тропу. Снизу мы отметили примерное расположение отверстия, но все равно почти два часа блуждали в зарослях, пока я чуть не свалился в него.

Неожиданно прямо передо мной открылась пугающая черная бездна, и я отпрыгнул, чуть не сбив Салли с ног.

– Чуть-чуть. – Я был потрясен и держался на приличном расстоянии от отверстия, обходя его к тому месту, где прямо в пустоту торчала прямоугольная скала.

Наклонился, осматривая камень. Далеко внизу в полутьме блестела поверхность изумрудного бассейна. Я не переношу высоту и почувствовал головокружение, когда наклонился, чтобы осмотреть боковую поверхность.

– Поверхность правильная, Сал. – Я провел по ней руками. – Но никаких признаков обтесывания я не вижу. Конечно, тут сильно подействовала погода...

Я поднял голову и застыл в ужасе. Салли ступила на каменную платформу, будто это доска для ныряния. Она стояла на самом краю. Я смотрел на нее, и в этот момент она подняла над головой руки. Всеми пальцами указывала на небо тем же самым жестом, какой сделала, впервые увидев изумрудный бассейн.

– Салли! – закричал я, и голова ее дернулась. Она слегка покачнулась. Я приподнялся на коленях.

– Не надо, Салли, – снова крикнул я, потому что понял, что она вот-вот прыгнет в голодную каменную пасть. Она медленно склонилась над пропастью. Я побежал по плите, и в тот момент, когда она, наклонившись, миновала точку равновесия, схватил ее за руку. Какое-то мгновение мы качались на краю пропасти, потом я оттащил ее назад, в безопасность.

Неожиданно она начала дрожать и истерически зарыдала, а я, тоже смертельно испуганный, держал ее в объятиях. Происшедшее выходило за пределы моего понимания, случилось что-то мистическое и глубоко тревожащее.

Когда всхлипывания Салли стихли, я мягко спросил: «Что случилось, Сал? Зачем ты это сделала?»

– Не занаю. Сначала я почувствовала головокружение, потом все потемнело, в голове зашумело и... не знаю, Бен. Просто не знаю.

Прошло не менее двадцати минут, прежде чем Салли настолько оправилась, что мы смогли начать спуск к лагерю, к этому времени солнце уже садилось. И прежде чем мы добрались до тропы, ведущей вниз, стало совершенно темно.

– Через несколько минут взойдет луна, Сал. Мне не нравится спускаться в темноте. Давай подождем.

Мы сидели на краю утеса, прижавшись друг к другу, не для тепла, потому что воздух все еще был горяч, а скалы нагреты солнцем, а потому, что оба еще не отошли от испытанного потрясения. Сначала из-за горизонта показалось серебряное зарево, потом большая яркая круглая луна поднялась над вершинами деревьев и залила всю местность мягким бледным светом.

Я посмотрел на Салли. Лицо ее в свете луны стало серебряно-серым, глаза темные, окруженные кольцами, выражение отчужденное и печальное.

– Пойдем, Салли? – поторопил я.

– Еще минутку. Такая красота. – Я повернулся и взглянул на залитую луной равнину. У Африки много обличий, много настроений, и я люблю их все. Тут, перед нами, Африка приняла свою самую очаровательную внешность. Мы молчали и смотрели, совершенно поглощенные и очарованные.

Неожиданно Салли пошевелилась, полувстала.

– Готова? – спросил я, тоже вставая.

– Бен! – Она сильно сжала мне руку, начала дергать ее.

– Бен! Бен!

– Что, Сал? – Я испугался, что повторится приступ.

– Смотри, Бен, смотри! – Голос ее был полон возбуждения.

Одной рукой она продолжала дергать меня за руку, а другой указывала вниз, на равнину.

– Смотри, Бен, вот он!

– Салли! – Я обхватил ее руками, пытаясь успокоить. – Спокойней, дорогая. Посиди спокойно.

– Не будь дураком, Бен. Я совершенно спокойна. Ты только посмотри туда.

По-прежнему крепко держа ее, я посмотрел. И ничего не увидел.

– Ты не видишь его, Бен?

– Нет. – И тут, как лицо в рисунке-головоломке, он появился. Прямо перед нами, как будто тут и был всегда.

– Видишь? – Салли дрожала. – Скажи, что ты тоже видишь, Бен. Скажи, что это не мое воображение.

– Да, – прошептал я, – да, мне кажется...

– Это Лунный город, Бен. Призрачный город бушменов... наш утраченный город, Бен. Это он...

Огромные смутные очертания. Я крепко закрыл глаза и снова открыл. Город по-прежнему перед нами.

Двойная стена вокруг тихой рощи, огромные симметрические линии на серебряной равнине, темные туманные линии. Круги на местах, где стояли фаллические башни; некоторые закрыты деревьями рощи. За стенами муравейник прямоугольников нижнего города. Города в форме полумесяца, расстилавшегося по берегу древнего исчезнувшего озера.

– Луна, – прошептал я. – Низкий угол. Высвечивает очертания фундаментов. Они настолько сровнены, что мы можем ходить по ним, жить прямо на них целый месяц! Света полной луны как раз достаточно, чтобы незаметные возвышения отбросили тени.

– Фотография!