– А что такое?

– Да теперь проблем не оберешься. Глупая девчонка втемяшила себе в голову бог знает что… Выдумала какую-то неземную любовь со всеми вытекающими последствиями – истериками, угрозами, преследованием.

– Синдром Клерамбо, – поставила я диагноз.

– Что? – удивился Монахов.

– Синдром Клерамбо – это разновидность бреда страсти. По-моему, симптомы налицо.

– Психическое заболевание? – скептически поинтересовался Монахов. – Вы так хорошо в этом разбираетесь?

– В детстве моей любимой книгой был «Справочник по психиатрии».

– Нет, вы не правы. Психически Лиза абсолютно здорова. Просто она очень одинока и несчастна.

Я поднялась на крыльцо и вставила ключ в замочную скважину.

– Каждый из нас одинок, – пожала я плечами. Войдя в дом, я с опаской огляделась. Вроде все было на своих местах. В гостиной на столике по-прежнему стояла откупоренная бутылка и два полупустых бокала. Нет, неправильно. Бокалы были наполовину полными, как сказал бы оптимист. Шампанское наверняка уже выдохлось, и я безжалостно вылила остатки в раковину. Поставила туда же бокалы.

Монахов тем временем устроился на диване. Его голый торс настолько вызывающе смотрелся на фоне диванной спинки, что я поспешно отвела глаза. Пафнутий разлегся на полу у ног хозяина и тут же захрапел.

– Пойду переоденусь, – хрипло сообщила я. – Я быстро.

В спальне я стянула футболку и на миг приложила ее к лицу. Она еле уловимо пахла хвоей, дорогим табаком и еще чем-то очень мужским.

– Прекрати, – приказала я себе, бросила футболку на кровать и подошла к зеркалу.

То, что я увидела, повергло меня в шок. Платье оказалось рваным не только снизу, но и сверху. Тонкая марлевка буквально расползлась, выставляя напоказ обнаженное тело в синяках. Неплохо я скатилась в кювет!

Я приняла душ, обернула волосы полотенцем. Шагнула из ванной и похолодела – Монахов поднимался по лестнице, ведущей на чердак. Причем абсолютно беззвучно. Я отпрянула назад и привалилась спиной к косяку. Сердце моментально заколотилось.

Черт! Что все это значит?

В голове метались мысли, одна страшнее и нелепее другой. Стараясь не шуметь, я скользнула в спальню, прикрыла дверь и быстро оделась. Двумя пальцами подхватила монаховскую футболку. Теперь она буквально обжигала.

Вышла в коридор и остановилась. Я не знала, что мне делать.

– Саша, это вы там? Идите сюда, – раздался снизу голос Монахова. Значит, он уже успел спуститься.

– Иду, – хрипло ответила я и не сдвинулась с места. Меня вдруг обуяла страшная злость.

Я сжала кулаки и каким-то непостижимым образом перенеслась в то время, когда лежала в больнице с травмой позвоночника и глубочайшей депрессией. Я не спала, не ела, потеряла интерес к окружающему миру. Даже подумывала о самоубийстве. Мама тогда привела ко мне в палату врача-психотерапевта, специалиста по выходу из экстремальных ситуаций. Своего однокурсника.

– Во сколько лет планируете умереть? – огорошил он меня с порога.

– Да как-то пока не планировала, – промямлила я.

– А по-моему, вы уже включили свою «программу смерти», – радостно сообщил он и уселся на мою кровать. Мне почему-то запомнилось, что у него дергался левый глаз. – И если вас не сдвинуть с этой программы, то вы скоро умрете.

– Я не хочу умирать, – солгала я.

– У вас на лице написано: «я никому не нужна», «я не востребована», «жизнь закончилась и впереди меня не ждет ничего хорошего». Вы же так думаете, я прав? – Он навис надо мной, беспрерывно подмигивая.

– У вас тик, – сообщила я ему.

– Вы думаете так, я спрашиваю? Отвечайте! – не терпящим возражений голосом приказал он.

– Ну, в общих чертах, да.

– Потрясающе! – восхищенно причмокнул он и повернулся к маме: – Классическая клиническая картина. Ощущение собственной никчемности, и, как следствие – суицидальные мысли. Желание умереть. – Он вскочил, заложил руки за спину и принялся кружить по палате. – Такие пациенты не хотят жить, потому как жизнь для них скучна. В прошлом – пустота, в настоящем – рутина, в будущем – беспросветная тоска. Какой смысл жить?

– Неправда! – воскликнула я. – В прошлом у меня все было прекрасно!

– Ну, хорошо, – легко согласился психиатр, – зато в будущем – никаких перспектив! – Он нервно потер руки и, весело рассмеявшись, повторил: – Ни-ка-ких! И вы сделаете все для того, чтобы отправиться на тот свет. Вы выработали свой внутренний ресурс. Разве не так?

Мама извинилась и вышла в коридор, оставив меня наедине с сумасшедшим. В том, что он абсолютно безумен, я не сомневалась. Я начала злиться.

– Вы не понимаете! – со слезами на глазах крикнула я. – У меня действительно рухнула жизнь. Все, что я любила, к чему стремилась, за что боролась и страдала, все это теперь для меня недостижимо!

– «Вот в чем трудность; Какие сны приснятся в смертном сне…»? – Он неожиданно перестал подмигивать и плюхнулся на кровать, хотя рядом стоял стул. – Вильям Шекспир. «Гамлет».

– Что вам нужно от меня?

– Ничего! – Он поднял ладони вверх и хихикнул. – Просто убедился, что вы неудачница, бесхарактерная и бесхребетная.

Я окончательно разозлилась и попросила его уйти. Но, что удивительно, мысли о самоубийстве покинули меня, и после этого случая я пошла на поправку.

Позже выяснилось, что психиатр именно этого и добивался. Это была его методика, его способ лечения, своего рода шоковая терапия. Разбудить во мне здоровую злость и с ее помощью вырвать из равнодушных лап депрессии.

– Саша! С вами все в порядке? – раздался встревоженный голос Монахова.

– Со мной все отлично! – ответила я и решительно направилась вниз, размахивая желтой футболкой, как флагом, и проговаривая про себя пламенную обвинительную речь. Внутри все клокотало от ярости.

– Послушайте! – начала я грозным тоном и швырнула в Монахова футболкой. – Мне надоело, что все делают из меня идиотку…

Лежавший у ног Монахова Пафнутий вскочил и навострил уши.

– О чем вы, Саша? Какая муха вдруг вас укусила? Монахов удивленно на меня смотрел, в его глазах искрился смех. Этот факт еще сильнее меня раззадорил. Я набрала в легкие побольше воздуха и приготовилась высказать ему все, как вдруг в гостиную влетели Нора со Шмаковым.

Шмаков стремительно бросился ко мне и порывисто обнял. Я с благодарностью прижалась к нему.

– Слава Богу, ты жива! – пробормотал он и погладил меня по волосам. – Ты не ранена, Алекс?

– Алекс не ранена, не волнуйтесь, – усмехнулся Монахов и медленно натянул футболку. – А мне вот интересно, откуда вы узнали про инцидент на дороге? Вроде в новостях пока не передавали.

– Не ваше дело, господин герой, – парировал Шмаков и уткнулся мне в шею.

– Дэн проезжал мимо и все видел, – ответила за Шмакова Нора.

– Да? – Монахов скептически поднял бровь. – Странно, что-то я не заметил никаких посторонних машин. Так, может, вы сидели за рулем той, которая пыталась сбить Александру?

Шмаков оттолкнул меня и повернулся к Монахову. На скулах заходили желваки. Он угрожающе выпятил нижнюю челюсть, нервно хрустнул пальцами. Потом глубоко вздохнул и резко выбросил правую руку в область живота Монахова. Тот успел увернуться и в свою очередь направил удар в солнечное сплетение противника. Через две секунды они уже сплелись в единый клубок и с остервенением катались по полу.